Людмила Штерн - Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском

…Бродский снимал Дэвидову студию около двух лет. Бывал он в ней нерегулярно – то по пять-шесть часов ежедневно, то неделями не появлялся. Платил за квартиру неаккуратно – иногда вовремя, иногда вперед, а иногда чек от него не приходил по два месяца. «Звонить и напоминать ему я стеснялся, – говорил Дэвид, – а ведь только этими чеками мы могли оплачивать нашу бруклинскую квартиру».

Доставалось Дэвиду и от его бывших соседей. Они звонили ему с жалобами, что Бродский сделал копии с ключей, раздал их своим знакомым и в студии то и дело ночуют русские. Они прокурили всю лестницу и ни днем ни ночью не запирают входные двери... «Живем как на вулкане», – жаловался профессор Рональд Спалтер, занимавший первый этаж. Впрочем, за честь находиться с нобелевским лауреатом в одном доме соседи были согласны терпеть и дальше.

...А вот другая финансовая история. Есть в Америке преступление, наказуемое строже, чем убийство. Это уклонение от уплаты налогов. Если налоговое управление – IRS – накроет, пощады не жди.

Поэтому я забеспокоилась, увидев 7 июля 1991 года в газете «Бостон Глоб» статью с интригующим названием:

Налоговое управление черкнуло несколько слов американскому поэту-лауреату.

Привожу ее дословно в собственном переводе:

Поэты, как правило, живут и работают в полной безвестности, по крайней мере в Америке. Как же случилось, что налоговое управление не знает, что Иосиф Бродский, которого они пытаются разыскать в течение нескольких недель, является национальным поэтом-лауреатом и бывшим советским диссидентом?

Так или иначе, Бродский, Троцкий или Чайковский – налоговому управлению без разницы, и оно не объясняет, почему его чиновники разыскивают поэта.

«Мы следуем нашим правилам, и со всеми обращаемся одинаково», – заявила представительница налогового управления Марти Мелес.

Мелес дала интервью журналисту по телефону, после того как газета «Спрингфилд ньюс» напечатала статью о том, что налоговые чиновники разослали соседям Бродского в Саут-Хедли письма, спрашивая, как им разыскать поэта.

Бродский, который получил в 1987 году Нобелевскую премию по литературе, был назначен в мае 1991 года новым поэтом-лауреатом Библиотеки Конгресса.

Бродскому 51 год, он родился в Ленинграде, провел 18 месяцев в трудовом лагере, после того как правительство осудило его поэзию как упадчническую. Его лишили гражданства и выдворили из страны в 1972 году. Теперь он – американский гражданин, профессор литературы в колледже Маунт-Холиок в Саут-Хедли.

Налоговая инспекторша заявила, что закон о неразглашении частной информации не позволяет ей говорить, зачем им понадобился Бродский. Она туманно намекнула, что причин может быть много: возможно, он не заполнил налоговую декларацию, возможно, недоплатил, а возможно, и переплатил. Она сказала, что, прежде чем рассылать письма соседям, они пытались до него дозвониться и послали ему несколько писем.

Его секретарь Энн Шеллберг заявила, что Бродский улетел в Лондон, где он пробудет все лето, проводя литературные чтения и участвуя в научных конференциях. Она уверена, что поэт понятия не имеет, что его разыскивают налоговые инспекторы.

На вопрос, не забыл ли Бродский заполнить налоговые декларации, Энн сказала, что вполне может быть, потому что он очень творческий и неорганизованный парень и небрежен в обращении с финансовыми бумагами... Впрочем, у него есть бухгалтер, который должен был за этим следить. Она была удивлена, что вместо того, чтобы позвонить ей, налоговые инспекторы рассылают письма его соседям. Впрочем, дать его телефон в Лондоне и имя его бухгалтера она отказалась.

В микрорайоне, где живет Бродский, знаменитый поэт хорошо известен. «Конечно, я прекрасно знаю, кто он такой, – сказал один из далеких от литературы соседей. – Я читал много его стихов...» (конец статьи).

...Слава богу, в конце концов объявился бухгалтер, связался с налоговым управлением, и проблема была решена. Суть этой проблемы осталась мне неизвестна: спрашивать Иосифа было неловко, а сам он с нами не поделился. Важно, что его репутация не пострадала.

Глава ХХ

КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ

На родине молодой Бродский был для многих властителем дум и душ. В Aмерике, в последние десять лет жизни, он стал для некоторых друзей также вершителем судеб. Многие полагали, что влияние его в литературном мире почти безгранично, что достаточно одного его слова, чтобы для друзей открылись в Америке двери издательств или аудитории университетов. Знакомые наивно думали, что от его телефонного звонка зависели гранты и публикации и, тем самым, «какая-никакая» карьера на Западе, а возможно – даже литературная судьба.

К сожалению, эта простодушная уверенность в его могуществе сильно преувеличена. У Бродского, как и у всякого сильного влиятельного человека, в литературном мире было много завистников и врагов. И вовсе не всегда и не все его попытки достать для кого-то грант, устроить кого-то в университет или повлиять на публикацию в американских журналах увенчивались успехом. Кроме того, он старался помочь столь большому количеству людей, что в последнее время наступила некая девальвация его рекомендаций.

Называть имена здесь не имеет смысла. Те, кому он помог, это прекрасно знают, как и те, кому он помочь не смог или... не захотел.

Каждый его поступок в этой сфере (если он становился известен) вызывал много толков, пересудов и противоречивых мнений – от полного одобрения до сурового осуждения.

Одним из самых известных эпизодов подобного рода является эпизод с романом Аксенова «Ожог».

В сухом изложении эта история выглядит следующим образом: Иосиф прочел рукопись романа «Ожог» в издательстве «Farrar, Straus & Giroux» и дал ему столь уничижительную характеристику, что роман был издательством отвергнут.

А теперь – комментарии и детали. Разные люди узнали об этой истории из разных источников (точнее, уст). Мотивы поступка Бродского также объясняются по-разному, и, соответственно, существуют противоположные мнения по поводу этой истории.

Версия, рассказанная Бродским лично мне, звучала следующим образом: «Я пришел в издательство, увидел рукопись и попросил прочесть (то есть Иосиф прочел роман по собственной инициативе, его об этом не просили. – Л. Ш.)Роман оказался говном, о чем я Роджеру и сказал» (Роджер Страус – редактор издательства и близкий друг Бродского. – Л. Ш.).

На мой вопрос, зачем он потопил Аксенова, собрата по перу и старинного своего приятеля, что, с моей точки зрения, является «некошерным» поступком, Иосиф ответил, что роман плохой и он честно сказал об этом, на что имеет полное право.