Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов
В соответствии с приказом нам оказало большую помощь секретно-политическое управление Н. Горлинского в использовании агентуры против немцев из числа детей и родственников репрессированных в 1937–1938 годах. Работая с этой категорией, мы призвали на службу в Особую группу значительное количество людей. При этом я встретил полное понимание со стороны руководства, несмотря на то что получить санкцию на это дело было непросто, ведь фактически мы шли на риск, и в немалой степени это было экзаменом работы контрразведки. Первые дети репрессированных пришли к нам на стадии формирования войск Особой группы на стадионе «Динамо».
В октябре 1941 года в рамках 2-го отдела было создано специальное отделение по негласному штату. Возглавил его вначале М. Маклярский, позднее Д. Медведев. Отделение непосредственно руководило спецагентами, которые проходили строго индивидуальную подготовку. Нужно было поднять их уровень, превратить из информаторов в оперативных сотрудников. Со временем они получили офицерские звания, стали обладателями новых биографий, которые был пригодны только в чрезвычайных обстоятельствах развертывания военных действий. Разумеется, в мирное время использование такого аппарата строго регламентировано и подчинено решению других задач.
Мы также пытались привлечь к нашей работе детей репрессированных чекистов. Один из наших оперативников, Сергей Самойлович Деноткин, был сыном начальника управления НКВД по Республике немцев Поволжья, впоследствии он стал помощником начальника отдела центрального аппарата НКВД СССР. Молох репрессий в свое время наиболее беспощадно уничтожал чекистские кадры: мать и отец его были расстреляны. Деноткин возглавил одну из наших оперативных боевых групп в оккупированном Борисове. Я очень удачно подобрал ему оперативную жену, и они успешно действовали в тылу противника более двух лет. Бесспорно, эта работа была связана с большим риском. И надо отдать должное Берии, Меркулову и Кобулову, санкционировавших использование подобных людей, которые внесли заметный вклад в Победу. Благодаря им мы получили большую возможность для выявления агентов, методов и способов работы немецкой разведки. Имея на руках соответствующие документы, они являлись в местную немецкую администрацию, в комендатуру и, естественно, втирались в доверие к немецким властям.
Другой пример – героический боевой путь в тылу врага бойца нашей опергруппы В. Горшкова, чей отец – видный военный работник – был репрессирован и расстрелян в 1937 году.
При комплектовании разведывательно-диверсионных и оперативных групп я старался отбирать тех, кто умел работать с агентурой. Здесь, конечно, неоценимой была роль опытнейших специалистов в нашем деле, призванных из запаса и возвращенных после репрессии, таких, как бывший начальник Восточного отделения ИНО, освобожденный по нашей с Эйтингоном инициативе М. Яриков, П. Зубов, Я. Серебрянский, нелегал Ф. Парпаров. И, конечно, в первых рядах стояли Маклярский, Сташко и П. Гудимович.
Но надо отметить и другое важное обстоятельство. Война – это, конечно, испытание, тяжелое испытание кровью, с большими жертвами и потерями. Но вместе с тем война, и особенно первый ее год, был периодом исключительного патриотического порыва, и сомневаться в искренности людей, преданности нашему делу, не приходилось. Однако, так сказать, обобщенная, короткая аттестация: делу Коммунистической партии Ленина – Сталина предан, советской Родине предан, – применительно для агентов была, безусловно, недостаточной. Нам необходимо было иметь более четкую развернутую аттестацию сильных и слабых сторон агента, чтобы определить его возможности, в каком направлении он мог быть эффективно использован.
Что касается оперативных групп, заброшенных в тыл врага, надо сказать, что уже в августе мы ставили цель – создание очагов сопротивления, на базе которых шло бы налаживание агентурно-оперативной работы и разведывательно-диверсионной деятельности. В связи с этим необходимо отметить очень удачно выполненную работу оперативной группой А. Флегонтова, которая подготовила прочную и расширенную базу для первого рейда отряда Медведева в Клетнянские леса под Брянском для создания там небольшого базового партизанского района. Этот опыт нам очень пригодился.
Второй момент, связанный с деятельность оперативной группы Флегонтова – подготовка базового партизанского района на территории Смоленской области. Оперативная группа, действуя с августа по октябрь 1941 года, смогла эффективно справиться с поставленной задачей, еще и потому, что командир ее имел большой опыт как участник партизанского движения на Дальнем Востоке. Флегонтовым была апробирована тактика действия в засадах, проведения нескольких диверсий. Все это было востребовано при создании в Туле мощного центра подготовки кадров для партизанского движения.
Заслуживает внимания еще одно важное направление нашей работы – это изучение территорий, прилегающих непосредственно к военным действиям, и в частности засылка нашей оперативной группы во главе с Ц. Радойновым в Болгарию. Одну часть группы переправили на подводной лодке, другая была сброшена с парашютами. Планы были очень большие, и мы их обсуждали с Димитровым. Имелось в виду сочетание легальных и нелегальных форм борьбы в Болгарии, с учетом того, что у нашей разведки были там довольно прочные позиции и даже выходы на правительственные круги. Причем не только у военной, а и у внешней разведки НКВД.
Радойнов должен был стать координатором этих действий. Но, к сожалению, мы переоценили свои возможности и не учли активность контрразведывательных служб Болгарии, поддерживаемых немцами. Группа Радойнова очень скоро была выявлена. Противник целенаправленно вел ее поиск, зная, что охотится за связными, заброшенными из Москвы. Идея Димитрова о том, чтобы поставить во главе подполья человека, прошедшего обучение в нашей военной академии, имевшего опыт разведывательной работы, в принципе была верной. Но, к сожалению, обстоятельства сложились не в нашу пользу, и эта группа героически погибла, став известным символом стойкости в борьбе с фашизмом, но существенной информации о ситуации в Болгарии не было получено. Кроме того, группа не смогла повлиять на политическую обстановку.
Как ни печально, но приходится признать, что попытки как в Берлине, так и в Софии активизировать подполье по линии военной разведки и НКВД путем засылки связных провалились, закончились трагически.
Осенью 1941 года мы упорядочили информационно-аналитическую работу Особой группы – 2-го отдела. Это направление возглавили ветеран ИНО Д. Федичкин и Е. Морджинская. Я подписал специальное указание территориальным и прифронтовым органам госбезопасности, уточняющее, какого характера должна быть разведывательная информация, представляемая в Центр. Практически это было дополнение к инструкции, появившейся еще в апреле 1941 года. Разведке на местах предписывалось более точно излагать данные о наличии и состоянии в тылу немцев железнодорожных сооружений, их технические параметры и конструктивные особенности, описание складов, мест их расположения увязывать с количеством хранящихся в них материалов, боеприпасов, горючего. Обращалось особое внимание на необходимость получения сведений о восстанавливаемых немцами мастерских, заводах, аэродромах, телеграфно-телефонных линиях, военных сооружениях, возведении новых укреплений и обо всех строительных работах на занятых ими территориях. В указании была поставлена также задача – выяснить,
