Пять лет рядом с президентом - Виктор Николаевич Ярошенко
Но для отмывания денег это был лакомый кусок – кто сможет определить, сколько чего построили, почистили, покрасили или закопали в этом Монсу? Да и кто посмеет сунуться? Ведь это якобы для самого Путина – загородная резиденция или охотничий домик. Такой ими был пущен слух. Хотя я уверен, что мошенники просто пользовались именем Путина.
Как полагается, почистили снаружи, подштукатурили и покрасили внутри, завезли аляпистую мебель и перекопали газон. Снаружи блестит, а внутри получилась пародия в стиле Людовика XIV – дорого и некрасиво.
Поначалу сюда стали наведываться высокопоставленные чиновники по одному да с семьями, но они ведь денег платить не любят и не будут, а даром зачем они нужны… Коммерческое использование собственности, имеющей дипломатический статус, категорически запрещено Венской конвенцией.
Однажды попытались сдать в аренду особняк российской фирме, но всё закончилось большим скандалом. Фирма обратилась в российские суды с требованием к УД президента «о взыскании неосновательного обогащения», как говорилось в иске, в размере почти двух миллионов долларов США.
Но какой же российский суд пойдет против управляющего делами самого президента! Повезло, что российская фирма-арендатор не догадалась обратиться во французские суды: за нарушение Венской конвенции Россию могли оштрафовать на кругленькую сумму. В этом случае имение следовало продать с торгов по оценке, установленной местной мэрией, которая давно точила зуб на это владение и имела «право первой ночи» при ее продаже.
Тогда УД попыталось продать имение напрямую, без торгов, но Кожин не знал, что по требованию Украины почти во всех странах, где есть российская собственность, наложен запрет на ее продажу без согласия украинских властей. Так что и тут ничего не вышло.
После распада СССР за бывшей великой державой остались колоссальные долги – существуют различные цифры и методики оценки, но в любом случае это порядка 120 млрд долларов США. Россия вынуждена была принять на себя все эти долги при условии, что она забирает себе советские активы за рубежом, в том числе и недвижимость.
Эта мера была вынужденной и неизбежной: если бы мы этого не сделали, то была бы парализована на десятилетия финансовая деятельность всех республик бывшего СССР, включая Россию. Большинство республик подписали такое соглашение, но среди тех, кто не подписал, оставалась Украина, которая не хотела оплачивать долги СССР западным кредиторам, но требовала своей доли в загранимуществе.
Россия урегулировала все вопросы по внешней задолженности, а Украина не сняла свои претензии на загрансобственность. Отсюда и появились ноты украинского правительства ряду зарубежных стран с требованием заморозить операции с недвижимостью России в этих странах до разрешения спора по недвижимости.
Теперь, насколько я понимаю, при конфликте между Россией и Украиной по многим вопросам эта проблема юридически решена вообще никогда не будет.
…Так и стоял, ветшая, наш бывший дом отдыха. Даже тогда, когда в нем никто не жил, расходы на его электрическое отопление превышали все суммарные расходы по статье «электричество» работающего торгпредства и 30 квартир его сотрудников.
И вдруг общественность узнала, что бывший дом отдыха под Парижем стал неким филиалом Константиновского дворца под Питером. Ну, это же совсем другое дело! И теперь высокопоставленные чиновники с женами, детьми или секретаршами могут свободно прилетать в парижский филиал по делу и после сауны, на берегу бассейна решать вопросы бюджетной политики: откуда же в державе такие безумные бюджетные расходы? Откуда дефицит 4 процента? Почему в богатейшей стране 30 миллионов человек живут в бедности, хотя даже эта черта в несколько раз ниже, чем в Европе? Почему не все пенсионеры вовремя умирают с голоду? Откуда взять деньги на загибающиеся здравоохранение, образование и пенсии? Вопросов так много, и они такие сложные, что для их решения, наверное, придется посетить филиал под Парижем еще не один раз.
Через какое-то время главный завхоз президента взялся за реставрацию собора Святого Николая в Ницце (еще 25 млн евро); плюс к этому прикупил за 75 млн евро землицы на левом берегу Сены – на набережной Бранли (заплатили больше, чем утопающая в нефтяных доходах Саудовская Аравия). И недалеко от Эйфелевой башни развернул строительство культурно-духовного центра стоимостью всего-то около 100 млн евро. Хотя огромный и красивый Российский культурный центр в XVI округе Парижа, по адресу улица Буасье, 61 уже существует во Франции с незапамятных времен. Можно было построить только храм.
Кожин при поддержке МИДа подписал явно завышенный контракт на строительство комплекса с уже упоминавшейся фирмой «Буиг». С руководством этой меченной антикоррупционными органами фирмой он нежно дружил более 10 лет и на ее самолетах так любил летать из Парижа в Лондон на несколько часов, чтобы подписать какие-то документы. В профессиональных кругах фирма «Буиг» известна своими «откатами», тем, что избегает участвовать в открытых конкурсах, так как слишком дорога, не конкурентоспособна и неуклюжа.
Был и третий участник этой стройки века. В состав комплекса, о котором идет речь, входят Троицкий кафедральный собор и семинария с общежитием для студентов, поэтому в состав соответствующей комиссии от Московской патриархии, для соблюдения формальностей, был включен молодой настоятель будущего храма владыка Нестор.
Коррупционеры не учли, что Евгений Сиротенко (до пострига в монашество под именем Нестор) пять лет проработал в МВЭС, куда я лично принимал его на работу. Сиротенко-Нестор сразу распутал этот клубок коррупции и злоупотребления служебным положением.
Наивный и честный епископ пытался пристыдить коррупционеров и помешать их махинациям. Эти попытки были решительно пресечены, многоопытные чиновники опередили его – на Нестора пожаловались самому Патриарху Московскому и всея Руси. Кирилл, ошибочно полагая, что это позиция президента, раздраженно приказал Нестору не мешать Кожину и Орлову «упорно работать» над проектом. В конце 2018 года епископа Нестора освободили от руководства епархией в Париже и отправили на служение в Мадрид.
Мемуары – это важный исторический жанр, и любые события надо рассматривать в масштабе того времени, когда они происходят. Иначе это будет искажением истории. Искажением также является выискивание и выпячивание автором мемуаров или исследователем лишь определенной информации, которая соответствует его политическим предпочтениям или взглядам.
Например, первый вариант – некий автор справедливо пишет, и заявляет на исторических диспутах, что Петр I был крупнейшим российским реформатором, победителем военных кампаний, основателем и строителем новой столицы и т. д. Всё это правда, но только половина правды – следовательно, искажение истории.
Второй вариант – другой автор также справедливо отмечает, что Петр I был жесток, грубо вмешивался в церковную жизнь, ликвидировал патриаршество, неудачно волюнтаристски выбрал болотистое, затопляемое наводнениями место для Санкт-Петербурга. Бессмысленно при строительстве города на Неве загубил многие тысячи жизней строителей, внедрил чуждую для России моду на табак, алкоголь и балы. Всё это также правда, но только половина ее, следовательно, также искажение настоящей истории.
А настоящую историю расскажет третий автор, назовем его «летописец», который сможет честно отразить белое, черное и серое в том, что он знает про Петра I.
Я это к чему? К тому, что такой подход я старался сохранить, описывая людей, с которыми меня сталкивала жизнь. Я старался быть объективным. Не обижайтесь на меня, уважаемые герои моих мемуаров, – ничего личного.
Эпилог
После семидесяти пяти прожитых лет невольно начинаешь подводить предварительные итоги земного отрезка своего бытия, заново переживать прошлое, осмеливаешься робко рассуждать о будущем.
Как говорил Николай Островский устами своего героя Павла Корчагина в романе «Как закалялась сталь»: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать ее». Золотые слова. Другой воображаемой жизни – правильной, хорошей, честной, героической – к сожалению, уже никогда не будет…
Взявшись писать обычные мемуары, невольно втягиваешься в интереснейшее исследование своей эпохи с позиций человека, который
