Владимир Коваленок - Родина крылья дала

Больше всего запросов поступало от моих земляков. Хочу сказать, что с моей помощью сделано было для них много хорошего. Асфальтированная дорога пролегла от районного центра Крупки через Хотюхово, Подберезье, Белое, Зачистье до Борисова. Организовано регулярное автобусное движение по маршруту Борисов — Хотюхово. Строятся добротные дома, построен не один магазин, организовано хорошее их снабжение.

Каждый раз, когда приезжаю к матери, заходят к нам односельчане. Благодарят меня. В таких случаях говорю (и не кривлю душой), что мы вместе должны благодарить Советскую власть за заботу о человеке-труженике. Встречи наши бывают и очень уж серьезные. Однажды молодым своим землякам довелось сказать и об их иждивенческом настроении. Они были недовольны, что в деревне нет клуба. А когда спросил, что конкретно каждый из них для этого сделал, то в ответ — молчание. Кто-то должен сделать, а не они сами. Поражала их неорганизованность. А ведь в деревне есть пустующие дома, один из которых можно оборудовать под прекрасное место отдыха молодежи.

Вспоминаю и такой случай. Возле дома матери — автобусная остановка. Вижу в окно: собралось много школьников, женщин. Стояли долго, почти час. В школу дети, конечно, опоздали. Как ни в чем не бывало ватага ребятишек стала расходиться по домам, а женщины направились к нам в дом. Депутат на месте — можно и жалобу сразу ему. А стояло отличное солнечное весеннее утро. Я вышел навстречу к возбужденной делегации, позвал и школьников. Все наперебой стали возмущаться. Я выслушал, дождался, пока успокоятся, а потом спросил:

— Уважаемые женщины, кто из вас забыл, как мы в послевоенные годы ходили за 30 километров пешком в Борисов за хлебом?

Приутихли, смотрят. Ответили, что все помнят.

— А зачем же вы своих детей, вот их, — я указал на школьников, — учите быть иждивенцами? Разве забыли, что за 6 километров до школы в Хотюхово мы с вами ходили в любую погоду? Неужели ваши дети ходить разучились? И вы со спокойной совестью отпускаете их домой? Браните водителя автобуса. А может, у него беда случилась?

Спросил я и у школьников:

— Какой автобус ходил по маршруту Хотюхово — Белое — Борисов в 1955–1960 годах?

Ответа от них я не услышал, а женщины заговорили первыми:

— Все верно, привыкли мы к добру, уже не можем километра пройти лишнего, детей этому учим. Прав ты, Володя, что отчитал нас. Сам ведь ходил один и зимой и осенью. Не было автобусов, и спрашивать было не с кого. А ну, дети, бегом в школу — марш! — скомандовала тетка Федора.

Пристыженные ребята резво зашагали по дороге к школе. А мы еще долго разговаривали о житейских делах. Я помню, как женщины часто повторяли в разговоре:

— Был бы только мир, не было бы войны, а живем мы хорошо…

Сельские женщины говорили правду. Они видели войну, видели горе и видят сегодняшний день.

В это время привезли свежий хлеб. Землячки пошли в магазин. Вышли с хлебом: кто одну, кто две буханки теплого хлеба понес домой. Никто не тащил мешок. Зачем? Черствый хлеб и в деревне не продают. А я снова вспомнил себя с бабушкой на дороге из Борисова. Мы несли на себе хлеб. Несли столько, сколько могли поднять. Это был запас до следующего похода в город.

Запах свежеиспеченного хлеба плыл по деревне. Подъехал автобус, водитель вышел, извинился за опоздание: жену в роддом срочно отвез. Сын родился.

От Бермудского треугольника до «Белого солнца пустыни»

Перед полетами на «Салюте-4» я прошел полную программу подготовки. Среди научного оборудования на «Салюте-4» был целый комплекс астрофизических приборов. Особую нашу гордость представлял ОСТ-1 — орбитальный солнечный телескоп, разработанный сотрудниками Крымской обсерватории.

Посещения Крымской обсерватории перед полетом на орбитальных станциях «Салют-4» были регулярными. И, прежде всего потому, что в научную программу этих станций входили астрофизические эксперименты, под руководством ученых обсерватории проводились исследования солнечной активности.

Экипажи тщательно изучали конструкцию телескопа, методики проведения экспериментальных и исследовательских работ. Всем ходом подготовки руководили ученые Николай Владимирович Сташенко и Андрей Владимирович Брунс. Лекции по астрофизике чередовались с практическими наблюдениями звездного неба и Солнца. Именно тогда впервые мне и довелось посмотреть на наше светило. Как завороженный наблюдал я за возникновением протуберанцев, видел, как бы вблизи, солнечные пятна. И оно, Солнце, показалось мне живым организмом.

Тогда из соседней школы пришла целая делегация, мол, нельзя ли летчикам-космонавтам встретиться с ребятами, рассказать о полетах? На эту встречу отправились Олег Макаров, Валерий Кубасов и Василий Лазарев. Я тоже решил послушать, чем интересуются современные школьники, какие вопросы будут задавать.

В то время я еще не был определен в состав экипажа и работал оператором связи. Но, стремясь глубже и всесторонне узнать все процессы работы космонавтов в полете, бывал с ними на всех видах подготовки.

Встреча со школьниками, признаюсь, оказалась для космонавтов очень непростой. Любознательность ребят не имела границ, вопросы удивляли и восхищали. Стало сразу ясно, что эрудиция некоторых старшеклассников выходит за рамки школьной программы. К тому же от космонавтов они хотели получить обстоятельные ответы с подробностями и комментариями…

Впоследствии к встречам со школьниками приходилось готовиться основательно. Но впервые эту атмосферу особой требовательности и любознательности я почувствовал в Крыму, придя с летавшими космонавтами в зал и заняв место среди школьников в зрительном зале… Сколько было вопросов! Прошло часа полтора, а лес рук не редел. Девочка лет десяти, сидевшая рядом со мной, свою ручонку вообще не опускала, но ее как будто не замечали. На глазах у нее даже навернулись слезы. И тогда я решил помочь. Подал знак Олегу Макарову и показал на свою соседку. Это была ученица четвертого класса. Назвав себя, она громко спросила:

— Товарищи космонавты, расскажите, пожалуйста, как горит в невесомости спичка.

Девочка села. В зале воцарилась абсолютная тишина. Сидящие в президиуме космонавты переглядывались, но отвечать никто не торопился, хотя все обратили свои взгляды к Валерию Кубасову, единственному из присутствующих, кто имел дело с огнем в космосе: они с Георгием Шониным впервые осуществили сварку на орбите. Валерий встал, видимо, восстанавливая в памяти весь процесс сварки, который, безусловно, отличался от горения спички, и неожиданно для всех сказал: