Александр Александров-Федотов - Ты покоришься мне, тигр!

На репетициях Уля исполняет все трюки беспрекословно. А вот на представлениях, зная, что не получит розги, отлынивает от работы. Ну чем не капризный ребенок, который при гостях начинает «выдавать» такое, что родители не знают, куда деваться.

Ученики каждый день «изобретают» всякие хитрости, которые мне тоже надо побежать хитростями.

Цезарь всегда бойко делал боковые прыжки в темпе через барьер. Исполняя с темпераментом, хорошо изображая сопротивление. Но постепенно тигр начал манкировать своими обязанностями. Принуждение злило его по настоящему. Думаю, стал стариться мой Цезарь, вот и портится его характер. Начал, как и полагается в его возрасте, ворчать по-стариковски. Но на пенсию ему еще рано. Значит, надо что-то придумать вдохновляющее. Сделал барьер пониже — не помогло. Может быть, «ключи» мои перестали на него действовать? Бывает, что происходит торможение выработанного рефлекса.

Случайно мой взгляд упал на стул. А не попугать ли мне тигра стулом? И вот однажды ощетинившийся ножками стул появляется у самой морды Цезаря. Тот озадачен, но ненадолго. Он идет в контратаку: хватает своими железными зубами стул и, ударяя по нему лапой, превращает в кучу обломков. Пришлось взяться за второй. Но на этот раз я зашел сбоку, упираясь ножками стула тигру в бок а правой рукой загораживаю стеком свободное пространство между мной и барьером.

Поставив таким образом тигра в критическое положение я заставил его перепрыгнуть барьер. Раз и еще раз! Выход найден. И забавный! На каждом представлении Цезарь яростно грызет стул, ломая ножки и сиденье так, что только щепочки летят во все стороны, и все-таки исполняет трюк.

Лавируя стулом то в одну, то в другую сторону, я едва успеваю менять позицию — чересчур быстрыми стали прыжки Цезаря через барьер. Вот ведь какой случай! Потускневший, поскучневший трюк возродился обновленным и захватывающим. И хотя стульев мы теперь ломаем много, зато Цезарь по-прежнему блистает в своем амплуа трагика.

Молодцы мы с тобой, Цезарь!

А иногда приходит к нам и беда. Бывает, что звери гибнут. По разным причинам. То болеют — не вылечишь, то неловко падают и разбиваются. Так разбился Бемби, мой любимец. Он упал с пирамиды и ударился животом о подставку — разбил себе печень и селезенку. Проболел тридцать четыре дня и умер…… Как мы с Елизаветой Павловной тосковали без него.

Бемби был очень спокойный тигр. Только несколько труслив, и, когда Раджа нападал на него, он всегда искал спасения за моей спиной. Бемби был единственным зверем в группе, чьи когти ни разу не коснулись моего тела. Но полностью я ему тоже никогда не доверял — тигр все-таки.

Я любил его за добродушие. И «артистом» он оказался способным исполнительным. Если и бывал чем-либо недоволен, его можно было быстро успокоить одними словами. Его миролюбие проявлялось не только по отношению ко мне, но и по отношению ко всем зверям в номере. Доверчивый, он быстро завоевывал симпатии даже у людей, не работавших с ним непосредственно.

Морда его всегда словно радостно улыбалась. Глаза, большие и круглые, смотрели с удивлением. Это редко бывает у тигров — такие большие глаза. Он был очень красивый зверь.

Когда Бемби попадало от Раджи, я начинал разговаривать с ним, чтобы утешить. Он высказывал мне свою боль и обиду то возмущенным фырканьем, то какими-то стонущими звуками, словно жаловался: «Напал на меня ни за что, ни про что…»

Трудно смириться с мыслью, что Бемби уже нет… Оглядываясь сегодня назад, я вижу, как долог и длинен был путь, который пройден вместе со зверями. Я учил их, а они учили меня. И кое-какие выводы можно уже сделать, подвести какие-то итоги.

Мы все, советские дрессировщики, да теперь уже и не только советские, ратуем и на словах и на деле, а кому не хватает терпения, только на словах — за гуманный метод. Почему мы так упорно его отстаиваем? Только ли из альтруизма, не позволяющего мучить животных?

Нет, гуманный метод — не просто сердобольный метод. Это, если можно так сказать, уважительный подход к зверю, признание его звериной «личности», использование его способностей, а не подавление их. Этот человеческий подход к животному оправдывает себя и экономически. Номера стали получаться скорее, хищники реже нападают, и меньше становится искалеченных зверей.

Впервые до этого додумался Карл Гагенбек, который с детства очень любил животных, рано стал предпринимателем, основал большой зоопарк в Гамбурге и снаряжал экспедиции для отлова зверей зоосадам и циркам. Сам он то же дрессировал животных. Обо всем этом можно прочитать в его интересной книжке «Люди и звери», изданной недавно у нас вновь.

Гагенбек любил повторять, что «при дрессировке решает не только характер, но главным образом талант зверя». Он первый заговорил о такой человеческой категории, как талант, в применении к животным. Чарльз Дарвин также заметил: «Ничто человеческое не чуждо животному».

Я старался рассказать и показать на примерах, как мои воспитанники приобретают новые, часто несвойственные им навыки, даже позволяют прикасаться к себе.

В своей работе я опираюсь на идею Гагенбека, но подкрепляю ее учением И. П. Павлова.

Метод гуманной дрессировки начал применяться с конца прошлого вена. Карл Гагенбек попробовал учить животных с помощью кормления и ласки. Это была счастливая мысль. Ее подхватили и начали развивать.

Отныне творческая и научная мысль начала руководить работой дрессировщиков. Та переоценка ценностей, которая под влиянием научных открытий происходила во многих областях жизни, потребовала и от дрессировщиков новых форм, новых приемов — одним словом, новых принципов работы. Гуманный метод помог не только в зверях выявить множество неизвестных дотоле особенностей, но и дал возможность самим дрессировщикам искать и находить свой собственный неповторимый стиль работы.

На основе гуманного метода знаменитые русские клоуны А. и В. Дуровы создали русскую школу дрессировки. И хотя они не работали с хищниками, а только с домашними животными, но и Н. Гладильщиков, и И. Бугримова, и И. Рубан, и А. Корнилов, и все, сколько ни есть нас в советском цирке, — все мы испытали на себе влияние дуровских традиций.

Гуманный метод облегчил работу с хищниками: убедить тигра это не то, что схватиться с ним врукопашную. Ведь для того чтобы только удержать сваленного зверя на месте, требуется не менее шести человек. И это если он еще будет не очень рассержен. В ярости его силы увеличиваются неимоверно. Поэтому, конечно, человеку выгоднее покорить сердце тигра. У тигра с «покоренным сердцем» реже возникает желание растерзать дрессировщика.