А Тимашев - Воейков

Говоря о водных ресурсах Туркестана, Воейков писал: «К сожалению, русская дипломатия пренебрегала заключением с Великобританией и Афганистаном договора о количестве воды, которое должно быть оставлено в Теджене и Мургабе. Вода этих рек разбирается для орошения полей в пределах Афганистана, что наносит большой ущерб земледелию на русской территории».

В книге о Туркестане Воейков не прошел и мимо отрицательного влияния мусульманской религии на развитие культуры и хозяйства:

«Ислам регламентирует всю жизнь и проникает в глубины сознания народов; враждебный по отношению ко всякой критике, он убил всякую любознательность и приводит умственные способности людей к глубокому застою».

«В особенно тяжелых условиях находятся женщины-мусульманки, — писал Воейков. — Они попрежнему носят чадру, которая давно уже заброшена многими другими мусульманскими народами России».

Для того чтобы парализовать реакционное влияние ислама, Воейков считал необходимым развитие просвещения. По его. мнению, в первую очередь Туркестану нужна высшая школа с сельскохозяйственными и гидротехническими факультетами. Местные специалисты могли бы сыграть важную роль в развитии хозяйства.

С большой симпатией Воейков говорил о народах, населяющих Среднюю Азию. Он характеризовал таджиков как прекрасных земледельцев и способных рабочих, отмечал храбрость туркменских воинов, их свободолюбие.

Воейков создал первое географическое описание отдельных областей Туркестана: Ферганской, Самаркандской, Сыр-Дарьинской, Закаспийской, Бухары, Хивы, рассказал об их экономике.

В то время хозяйство Туркестана — отдаленной периферии Российской империи — стояло на невысоком уровне. Воейков раскрывал перспективы культуры сахарной свеклы, садоводства, виноградарства и табаководства, предсказывал значительное развитие рисосеяния, выращивания ранних овощей.

В Туркестане Воейков увидел широкие возможности для хлопководства. Но хлопку нужна вода. И в заключительных главах «Русского Туркестана» Воейков говорил о проектах новых оросительных систем, постройке плотин и гидростанций.

Однако он не обольщал себя радужными надеждами. Он писал:

«Ведь правительство не желает или не может предпринять эти большие работы, что же касается частного предпринимательства, то бюрократия умеет создавать ему препятствия. Это тем более легко для нее, когда дело идет о больших проектах… Рассуждают и спорят, назначают комиссию за комиссией, авторы проектов оросительных систем теряют терпение, а если это предприимчивые капиталисты, то, поскольку в России немало выгодных дел, они находят другое применение». Воейков, закончил книгу выражением уверенности в том, что Туркестан будет цветущей страной.

Конечно, в дореволюционных условиях эта уверенность Воейкова была призрачной. Только после Великого Октября народы Средней Азии получили свободу, расцвела культура, промышленность и сельское хозяйство Узбекской, Таджикской, Туркменской, Киргизской и Казахской союзных республик. Они снабжают промышленность Советского Союза хлопком, дают много фруктов, вина.

География населения

Кроме «Русского Туркестана», Воейков в. поздний период своей деятельности написал и другие работы экономико-географического характера. Самая ценная из них — «Распределение населения земли в зависимости от природных условий и деятельности человека». Эта книга, объемом около ста пятидесяти страниц, содержит обширный статистико-географический материал, таблицы, карты.

Основная идея ее высказана автором на первых же страницах:

«Решающим фактором в распределении населения является не столько окружающая человека природа, сколько сам человек».

Это положение автора выделено курсивом. Воейков далеко отошел от буржуазного вульгарного географизма, утверждающего, что «человек зависит от природы». А между тем и в наши дни находятся «ученые», вроде усердного слуги американских империалистов географа Хентингтона и его последователей, которые уверяют, что развитие и культура стран главным образом определяются климатом. Жители южных материков будто бы обречены самой природой быть рабами «белых господ» англосаксонской расы, рожденных в условиях умеренного климата.

Искусно связывая статистические данные о размещении населения с характеристикой хозяйства и учитывая природные условия каждой страны, Воейков дает прекрасный обзор географии населения мира. Он очень метко выделяет два типа концентрации населения: «европейско-американский» и «азиатский».

Европейско-американский тип концентрации обусловлен развитием промышленности и торговли, причем преобладает городское население, в то время как сосредоточение населения в областях Восточной и Южной Азии связано с развитием интенсивного трудоемкого земледелия.

Внимание Воейкова всегда привлекало неравномерное распределение населения между городом и деревней:

«Наибольший процент населения живет в столицах государств с малым населением, где они (столицы. — А.Т.) главные и часто единственные торгово-промышленные центры страны. Таковы Дания, Аргентина, Уругвай, австралийские колонии».

Воейков говорит, что это означает «непомерный объем головы по сравнению с туловищем»[65]

Много верных замечаний мы встречаем у Воейкова в описаниях переселенческого движения XIX столетия. Вместе с передовыми писателями и общественными деятелями он отмечал, что причиной переселения в Сибирь крестьян центральных губерний Европейской России была необеспеченность их землей. Воейков выражал сочувствие тяжелым страданиям, которые пришлось претерпевать крестьянам-переселенцам.

В работе о «Людности поселений в Европейской России и Западной Европе» Воейков давал точную характеристику стран и областей. Коснувшись прироста населения России, Александр Иванович с негодованием говорил о высокой смертности, в первую очередь детской. Среди причин огромной смертности он отмечал нищету массы населения, неумение ухаживать за детьми. Но он не видел, в чем причина разорения крестьян. Неудивительно, что в этой работе ученый допустил крупную ошибку, высказавшись за столыпинскую земельную реформу — так называемые хутора. Он не понял истинных целей царского министра Столыпина — усилить помещичьи и кулацкие хозяйства за счет дальнейшего разорения беднейшего крестьянства.

Воейков исходил из того, что укрупнение хозяйства необходимо для повышения техники земледелия. Эксплуататорская природа кулацко-фермерских хозяйств, которые насаждались царским правительством, так и осталась ему непонятной. Не зная марксистской литературы по аграрному вопросу, Воейков оказался в плену у проповедовавших реакционные взгляды буржуазных экономистов — Давида, Кэри и других, отрицавших решающее значение машинной техники и восхвалявших «крепкое фермерское хозяйство».