Анатолий Воронин - Второй пояс. (Откровения советника)

БТР оперативного батальона подъехал к ООНовскому городку с опозданием на полчаса. Сзади него шла грузовая машина. Усиленная охрана, стало быть.

Не успел БТР приостановиться у нашего городка, как царандоевцы горохом высыпали из грузовика, и моментом встали вокруг БТРа, шаря глазами по окружающей местности.

«Грамотно работают ребятишки. Видимо, не впервой они это делают», — подумал я. — «Наверняка с генералом в одном самолете прилетели. Вон, рожи-то какие свирепые, того и гляди, в клочья растерзают. Да и росточком Аллах их тоже не обидел, — шкафы конкретные. И где только таких отыскали в Афгане?»

Спрыгнувший с броника Мир-Акай сразу полез ко мне лобызаться, будто не виделись мы с ним как минимум год. Что поделаешь — обычай. А в это время за его спиной с БТРа соскочил еще один мужик. На вид лет сорока пяти, фигура атлета, да и роста не малого. Странно, зам министра, а одет в обычную сарбозовскую робу, хоть и новёхонькую, и обычную ватную куртку с воротником из искусственной цигейки. Никаких знаков различия. Маскируется, однако.

Суразоволь, а это действительно был он, сдержанно протянул мне руку и, мы поздоровались. Что-то очень знакомое показалось мне в чертах его лица. Где я мог раньше видеть этого человека?

Генерал широко улыбнулся и на чистом русском произнес:

— Ну, как тут у вас дела? Моджахеды не сильно досаждают?

Я даже растерялся. Не от неожиданного вопроса, а оттого, что афганский зам министра так чисто говорит по-русски. Если бы я не знал, что он афганец, запросто принял его за выходца с Кавказа. Хотя эти самые «наши» кавказцы зачастую на русском говорят намного хуже. Вот тебе и метаморфоза жизни. Наверняка учился генерал в свое время в одном из советских учебных заведений, и за годы проживания в Союзе наблатыкался так хорошо шпрехать по-нашему. А может быть, это наши советники за годы совместного сотрудничества его так натаскали.

И тут я вспомнил, что одним из первых его советников был мой земляк, заместитель начальника Астраханского УВД Уразалиев Ильдар Ильясович. В свое время он много чего интересного рассказал мне об этом человеке. Судя по его рассказам, Суразоволь был довольно жестким, если даже не жестоким человеком. Лично расстреливал врагов революции. Как и его шеф — Гулябзой, был ярым «халькистом». «Парчамистов» на дух не выносил, всячески изгоняя их из рядов родного министерства.

И вот этот самый человек стоит сейчас передо мной и широко улыбается. И всё-таки я откуда-то знаю эту угловатую челюсть. Этот «орлиный» нос и горящие глаза. Где я их раньше видел? Буду теперь мучаться в догадках, пока не вспомню.

— Товарищ зам министра, «духи» в Кандагаре не хуже и не лучше чем в других провинциях. Мы воюем с ними, а они воюют с нами. Как говорится: «На войне, как на войне», — бодро ответил я на вопрос генерала.

Мой ответ ему понравился. Рассмеявшись, он похлопал меня по плечу.

— Алягер ком алягер! Знаем такое. Мне нравится разговаривать с деловыми офицерами. А то встречаются порой такие советники, которые все время на жизнь свою сетуют. Особенно в Кабуле таких нытиков очень много. Но вы, я смотрю, не из той категории. Мне ваш командующий рассказывал вчера, как вы тут по ночам воюете. Молодцы. Спасибо за то, что учите наших сотрудников всему, чего сами умеете делать.

Меня едва не расперло всего от гордости, за самого себя — такого хорошего.

— А вам передавал большой привет Ильдар Ильясович Уразалиев, — вдруг ни с того ни с сего ляпнул я.

На самом деле Уразалиев никакого привета Суразоволю и не думал передавать. Однако со своей подхалимажной фразой я попал «в цвет».

Брови у генерала полезли вверх.

— А вы откуда его знаете?

— Так ведь он был моим непосредственным начальником.

— Стало быть, вы тоже из Астрахани?

— Из неё самой.

— А почему «был»? Он что — уволился из органов?

В этот момент краем глаза я заметил, что Мир-Акай смотрит на свои наручные часы. Действительно, что-то мы немного задержались около городка. Пора уже было ехать на посты. Пообещав рассказать обо всем, что было связано с Уразалиевым, я жестом пригласил генерала на броник.

В этот день я не стал брать с собой ни Михалыча, ни Юру. Нужно было и других сотрудников «обкатывать» в «зеленке». Буквально накануне к нам прислали нового переводчика — Якубова Джумабая. Родом он был из Узбекистана, и до Афгана работал участковым в одном из районных отделов милиции в Ферганской области. Дослужился до капитана. Жил бедно, в постоянной нужде. Вот и отважился поехать в Афган «на заработки». Чтобы закордонная служба медом не казалась, решил я его сразу в «зеленку» тащить. Человек, с первых дней побывавший в зоне боевых действий, быстрее привыкает к той обстановке, в какую он попадает в Афгане. Тем более в Кандагаре. Не будет потом «шугаться» при каждом выстреле или взрыве.

Пока ехали на первый пост, я в деталях рассказал генералу о судьбе Уразалиева. Как он после Афгана попал в немилость к нашему начальнику УВД, заподозрившему его в том, что он «подсиживает» своего шефа. История эта закончилась весьма плачевно для Уразалиева. Даже умудрились уголовное дело состряпать. Не посчитались ни с полковничьими погонами, ни с боевыми орденами. Враз перечеркнули жизнь человеку и испортили всю его дальнейшую карьеру.

Суразаволь мое повествование слушал молча, и когда я его закончил, коротко изрек:

— Везде мудаков хватает. Поверь мне, в нашем министерстве их тоже не мало.

Не знаю, кого он в тот момент имел в виду, но из этических соображений уточнять ничего не стал.

Суразаволь в тот день очень долго общался с генералом Пищевым. Выяснилось, что они были хорошо знакомы. И не удивительно: рабочий кабинет Пищева был в Кабуле, а непосредственное рабочее место вот в таких вот штабных «кунгах» в провинциях, где велись боевые действия. Видимо именно там, «в деле», они и нашли друг друга. Когда расчувствовавшиеся генералы решили немного «почаевничать», мы не стали им мешать, и с Мир-Акаем пошли на поиски местной «рыгаловки».

Что мы, не люди что ли? Мы тоже любим чайком побаловаться. Заодно и перекусим чего-нибудь.

После довольно сытного обеда мы еще с полчаса дожидались Суразоволя на улице. От Пищева он вышел раскрасневшимся. По всему было видно, что в «кунге» они не только один чаек попивали. Мы бы и сами сейчас были не против «сугрева», но — не положено.

А зам министра оказался дотошным человеком. Уже на первом посту он облазил все загашники, чего-то выискивал, что-то высматривал. Потом подозвал к себе командира поста и дал ему хороший разгон, за то, что несколько огневых точек было оборудовано не в том, как он считает, месте.