Юрий Рубцов - Маршалы Сталина

Более того, Сталин якобы «категорически отказался от его услуг. Тогда Берия переменил свою тактику и стал приспосабливать время своего отдыха к поездкам т. Сталина».

В чем прав был бывший помощник вождя, так это в том, что первый секретарь ЦК компартии Грузии имел благоприятную возможность общаться с «хозяином» в непринужденной обстановке, поднимать свою репутацию и исподволь подрывать доверие к другим руководителям, включая членов Политбюро. В этом контексте Поскребышев упомянул В. М. Молотова, К. Е. Ворошилова и Л. М. Кагановича.

В 1934 г. на XVII съезде партии Берия вошел в состав ЦК ВКП(б), что означало серьезный шаг на пути к вершине власти. Но по-настоящему он обратил на себя благосклонное внимание Сталина, как принято считать, в 1935 г. Именно тогда вышла в свет брошюра «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» с его именем на титульном листе. Эта небольшая книжка стала предшественницей знаменитого «Краткого курса истории ВКП(б)», заявив о беспрецедентной роли Сталина в развертывании революционного движения в регионе. Для упрочения культа личности Иосифа Виссарионовича она оказалась незаменимой, и вождь по достоинству оценил усилия Берии.

Усилия, как выяснилось впоследствии, литературного вора. На самом деле книжка была подготовлена заведующим отделом ЦК КП Грузии Е. Ф. Бедией, а первый секретарь ЦК лишь приписал себе ее авторство. На судебном процессе в 1953 г. Берия показал: «Бедия и другие лица составили книгу, а я по ней сделал доклад, затем эта книга была издана под моим авторством. Это я сделал неправильно».

Неправильно… Каково! Подсудимый словно не знает, что Бедия был вскоре после происшедшего арестован как участник контрреволюционной организации и расстрелян.

Если даже находясь на скамье подсудимых, Лаврентий Павлович не пожелал покаяться, то уж находясь при власти, он тем более не задумывался над судьбой тех, на чьих костях зарабатывал репутацию в глазах Сталина, играя на его тщеславии. И это было по достоинству оценено. В августе 1938 г. произошла новая кадровая рокировка: Берия отправился в Москву первым заместителем наркома внутренних дел СССР, чтобы уже через четыре месяца самому занять это кресло.

Почти сразу Лаврентий Павлович стал кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), заместителем председателя Совнаркома СССР. Он оказался похитрее, поизощреннее своих предшественников на посту наркомвнудела, а, стало быть, и более нужным Сталину, чем Г. Г. Ягода и Н. И. Ежов.

В первую очередь он умело воспользовался некоторым отрезвлением Сталина и его ближайшего окружения, понявших, в какую пропасть может затянуть (и их в том числе) волна репрессий. «Наверху» было сочтено необходимым маховик бессудных расправ притормозить, а чтобы отвести всякую ответственность от вождя и его клевретов, прибегли к привычной мере: жертвы списали на «врагов народа», якобы пробравшихся в органы НКВД. Берии выпала редкая удача предстать перед общественным мнением эдаким орудием справедливости. И он этот шанс не упустил.

17 ноября 1938 г. по предложению комиссии, созданной ЦК ВКП(б) для проверки деятельности НКВД, в которую вошли начальник управления кадров ЦК Г. М. Маленков и новоиспеченный заместитель наркома Берия, было принято совместное постановление ЦК и СНК СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем, как и в еще одном постановлении «О порядке согласования арестов» (1 декабря 1938 г.), шла речь о необоснованности массовых арестов, осуждался глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором следователь ограничивался получением от обвиняемого признания своей вины, признавался факт фальсификации органами НКВД многих дел. Постановления запрещали производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению, было предписано производить аресты только по постановлению суда или с санкции прокурора.

Казалось, возвращалась справедливость. На местах была прекращена деятельность судебных «троек». Не только прекратились массовые репрессии, но и была проведена довольно широкая реабилитация. В одном лишь 1939 г. было освобождено более 830 тысяч человек. К началу Великой Отечественной войны получили свободу свыше 13 тысяч военных, среди которых были будущие маршалы Советского Союза К. К. Рокоссовский и К. А. Мерецков, генерал армии А. В. Горбатов, генерал-лейтенант Л. Г. Петровский и другие.

Тем не менее, невозможно забыть, какую зловещую роль в судьбе многих высокопоставленных военных сыграл Берия. Он, например, как заместитель Ежова лично проводил первые допросы маршала В. К. Блюхера. Не удовлетворившись их результатами, дал команду своим подчиненным подвергнуть подследственного пыткам «по полной программе».

О том, как жестоко истязали легендарного героя «Спасска и волочаевских дней», показывала одна из заключенных, содержавшаяся в камере вместе с бывшей женой маршала — Г. А. Кольчугиной-Блюхер: «Из бесед с Кольчугиной-Блюхер выяснилось, что причиной ее подавленного настроения была очная ставка с бывшим маршалом Блюхером, который, по словам Кольчугиной-Блюхер, был до неузнаваемости избит и, находясь почти в невменяемом состоянии, в присутствии ее, а также двух других его бывших жен, наговаривал на себя чудовищные вещи и просил, чтобы Кольчугина-Блюхер и остальные бывшие его жены все это подтвердили. Я помню, что Кольчугина-Блюхер с ужасом говорила о жутком, растерзанном виде, которые имел Блюхер на очной ставке, бросила фразу: «Вы понимаете, он выглядел так, как будто побывал под танком».

И вот по злой иронии судьбы тот же самый человек, который выступал палачом, теперь «восстанавливал» социалистическую законность. Таких парадоксов в судьбе нашего героя было немало…

В самом наркомате внутренних дел Берия провел чистку от ежовских кадров. Были арестованы и расстреляны заместители наркома М. П. Фриновский, Л. М. Заковский, нарком внутренних дел Казахстана С. Ф. Реденс, некоторые из следователей, непосредственно фальсифицировавшие дела на крупных политических процессах, — Н. Г. Николаев-Журид, З. М. Ушаков-Ушамирский, B. C. Агас.

Но вот что характерно: следователи были расстреляны за фальсификацию, но приговоры по фальсифицированным делам оставались в силе и дела не пересматривались. Уже это свидетельствовало, что «оттепель» не была столь уж значительного масштаба, широковещательно обнародованные меры носили скорее косметический характер и в основном были направлены на то, чтобы замести следы истинных вдохновителей политических процессов. А борьба с «врагами народа» продолжала оставаться важнейшей задачей «органов».