Иван Медведев - Петр I. Добрый или злой гений России

Петр загорелся идеей заручиться поддержкой мадагаскарских пиратов, чтобы добраться до Индии морским путем. Об их неудержимой отваге и высоком морском искусстве в Европе ходили легенды. «Это были отчаянные люди, известные подвигами, которым не хватало только честности для того, чтобы считаться героическими», – восхищался флибустьерами Вольтер. Вильстер не знал, отказались ли шведы от своего проекта после неудачной экспедиции, поэтому следовало поторопиться с отправкой русских кораблей в Индийский океан. В строжайшей тайне в эстляндском порту Рогервик началось снаряжение в далекое плавание двух фрегатов Балтийского флота.

В конце декабря корабли под командованием вице-адмирала Вильсена покинули берега империи. Государевы инструкции предписывали ему предложить «королю мадагаскарскому» русскую протекцию, после чего плыть в Индию, чтобы склонить Великого Могола[106] «производить с Россиею коммерцию». Но первая попытка русского флота вырваться на океанские просторы с головокружительным и амбициозным проектом закончилась, едва начавшись: в спешке суда были плохо подготовлены к плаванию. Еще в Балтийском море они попали в жестокий шторм, дали большую течь, едва державшись на плаву, вернулись обратно. Петр не отчаивался, приказал снарядить к плаванию другие корабли. Русский флот не имел опыта дальних заморских плаваний, подготовка экспедиции затягивалась, а потом была отложена до лучших времен – царь получил сведения, что пиратов на Мадагаскаре больше не существует и переключился на проект плавания «через Ледовитое море в Китай и Индию». Его результатом стала знаменитая экспедиция под командованием капитана Витуса Беринга, датчанина на русской службе, которая состоялась уже после смерти императора.

Еще во времена Великого посольства у Петра зародилась идея создать в России Академию Наук, к которой он возвращался на протяжении всей жизни, как только позволяли более насущные дела. Государь желал, чтобы ее членами стали не просто профессора разных областей знаний, а самые лучшие ученые Европы. Наконец, в начале 1724 года, после долгой подготовительной работы, царь утвердил проект учреждении в Петербурге Академии наук и художеств. В отличие от подобных заведений западной Европы российская Академия наук имела ряд отличий: при отсутствии широкой сети образовательных институтов она совмещала в себе как саму академию – научное общество, так и университет и гимназию – образовательные учреждения; финансировалась государством, когда западные академии самостоятельно изыскивали средства на свое содержание, существовали в основном на доходы от издательской деятельности. В это время из-за плохого урожая в стране свирепствовал голод, что не мешало царю тратить государственные средства на распространение просвещения – он полагал, что достижения в науках составят славу России, возможно, даже при его жизни.

Реформы первого русского императора оказались настолько грандиозны и масштабны по охвату, что повлияли на все стороны жизни каждого подданного и государства в целом, если не сразу, то впоследствии. По сути это была революция сверху.

Проблема наследования короны российской империи оставалась открытой, но все говорило в пользу того, что Петр склонялся к мысли оставить ее своей жене Екатерине. При иных вариантах к власти могла придти старая боярская знать, лишить высоких постов худородных сподвижников царя и свести на нет все его преобразования. Большими способностями государственного деятеля неграмотная супруга императора не обладала, но опираясь на присущий ей здравый смысл и ближайшее окружение Петра, которое, как и Екатерина, было кровно заинтересовано в сохранении новых порядков, составившие их счастливую судьбу, она вполне могла удержать заданный курс государственного корабля. Большое значение имела ее популярность в армии – опоре трона. Екатерина сопровождала царя в военных компаниях, стойко переносила все тяготы и лишения, лично разливала водку солдатам.

Петр решил короновать супругу. Это еще не означало, что он объявлял ее своей преемницей, но титул императрицы давал Екатерине определенные права на российскую корону и косвенно свидетельствовал о намерениях государя оставить ей трон. Императора не смущало отсутствие в России устоявшейся традиции помазания божьего на царство жен государей[107]. В манифесте он объявил, что следует обычаю православных императоров Византийской империи, наследниками которой считали себя русские великие князья и цари.

Коронация состоялась в мае 1724 года в Успенском соборе московского Кремля. По красоте и величественности она превзошла все прежние торжества. Царь сменил военный мундир на шитый серебром голубой кафтан, заказал в Париже позолоченную карету и роскошный наряд для супруги – расшитое золотом пурпурное платье со шлейфом и мантию с бриллиантовыми застежками. Во время церемонии Петр собственноручно возложил специально изготовленную корону на голову безродной лифляндской золушки. Усыпанная драгоценными камнями стоимостью в полтора миллиона рублей, она стала гвоздем программы. После коронации в Гранавитой палате Кремля состоялся обед. Народ угощался жареным быком, выставленном «среди площади на высоком, обитым красным холстом помосте», у которого красным и белым вином били фонтаны, проведенные через трубы с колокольни Ивана Великого.

Петру Великому, как мало кому из государей за всю мировую историю удалось сделать так много для собственной страны, воплотить кардинальные преобразования и добиться впечатляющих результатов, но в деле воспитания подданных, внедрения в их сознание идеи безупречного служения государству на благо его процветания он потерпел неудачу. Казалось, выстроена совершенная, по мнению царя, система управления, однако она давала сбои, в первую очередь потому, что армия чиновников меньше всего думала о призрачных социальных идеях общего блага. Куда больше их интересовали собственные интересы – несмотря на жестокие репрессии, коррупция и казнокрадство в стране не прекращались. Для идеальной работы совершенной системе не хватало совершенных людей. Образцы бережливости и умеренности в тратах царь подавал личным примером: покупал себе новые сапоги на жалованье вице-адмирала и генерал-лейтенанта – деньги, заработанные на службе; Екатерина штопала ему носки – это при том, что Петр, крупнейший помещик, был самым богатым человеком в стране и мог позволить себе многое, но тратил свои основные личные доходы на дело развития отечества. Даже ближайшие сподвижники царя, наблюдавшие его вблизи на протяжении многих лет, оставались чужды принципам и морально-гражданскому кодексу императора. Рано или поздно почти все они побывали под судом за злоупотребления по службе, в том числе и светлейший князь Меншиков, наиболее отличившийся из всего окружения государя масштабами на ниве воровства и лихоимства. Учитывая прошлые блистательные заслуги князя, Петр не раз прощал ему грехи, пытался воздействовать на любимца всеми доступными средствами – вплоть до избиения тростью, но ничто не могло искоренить страсть Меншикова к наживе, как и многих прочих сановников империи. В результате отношения между фаворитом и государем стали весьма холодными, от былой дружбы не осталось и следа. Призыв Петра трудиться на благо и во славу Отечества прозвучал гласом вопиющего в пустыне. Он не мог изменить породу человека, для которого личный интерес перевешивает все остальные даже перед угрозой самого тяжкого наказания. Вероятно, Петр не терял надежду исправить подобное положение, возможно, он надеялся воспитать в своем духе новое поколение соратников, которые дело государственное будут почитать, как икону и среди них выбрать преемника на трон. Для этого требовалось достаточно продолжительное время, а жизнь имеет свои пределы… Отчужденность былых сподвижников, их равнодушие к идеям, в которые царь свято верил и беззаветно служил им, не могло не вызывать у него чувство одиночества, разочарования и тревоги за судьбу дела, составлявшего смысл его жизни.