Николай Крылов - Не померкнет никогда

Что касается десанта, то согласованием всех связанных с ним вопросов занимался по штабной линии Г. Д. Шишенин. Его морской заместитель капитан 1 ранга С. Н. Иванов был командирован в Севастополь, а оттуда прибыл для координации планов начальник оперативного отдела штаба флота капитан 2 ранга О. С. Жуковский.

С десантом возникало много неясностей. Как уже говорилось, сперва он был задуман как самостоятельная операция, целесообразность которой представлялась лично мне сомнительной. При этом срок несколько раз отодвигался — не был готов к высадке 3-й морской полк, проходивший специальные тренировки под Севастополем.

Теперь все вошло в общий план. В ночь на 22 сентября, за несколько часов до наступления войск Восточного сектора, корабли должны были высадить в районе села Григорьевка, близ Аджалыкского Лимана, полк моряков (1500–1800 человек), которому предстояло продвигаться по тылам противника на северо-запад — на соединение с дивизиями, выполняющими основную задачу.

Предусматривалось также за полтора часа до высадки морского десанта выбросить севернее Чебанки небольшой воздушный — группу флотских парашютистов. Им поручалось перерезать линии связи и вообще дезорганизовать, чем только можно, ближний неприятельский тыл.

На участке контрудара, охватывавшем весь дугообразный отрезок фронта от моря до Куяльницкого лимана, дивизии Коченова предстояло наступать справа: от Крыжановки на совхоз имени Ворошилова (ныне "Победа"), Вапнярку, Александровну и дальше по западному берегу Большого Аджалыкского лимана; дивизии Томилова слева: от Корсунцев через совхоз Ильичевка и Гильдендорф к хутору Петровскому и поселку Шевченко.

Каждая из дивизий непосредственно участвовала в контрударе двумя полками. Один полк из 421-й дивизии оставался в обороне на перешейке между Куяльницким и Хаджибейским лиманами, а один из состава 157-й выводился в армейский резерв.

422-й артиллерийский полк дивизии Томилова в Одессу еще не прибыл, и рассчитывать на него не приходилось. К имевшимся у дивизии пяти легким батареям мы добавляли дивизион 134-го гаубичного полка. Другой его дивизион поступал в распоряжение Коченова. Обеим дивизиям обеспечивалась поддержка богдановцев, береговых батарей из Южного сектора, а Коченову — также и кораблей (зато Томилову придавался батальон танков). Вся огневая сила вводилась в действие по единому плану, над которым вместе с полковником Рыжи и его штабом потрудились артиллеристы военно-морской базы и прибывший в Одессу флагарт Черноморского флота капитан 1 ранга А. А. Рулль.

Утром 21 сентября приказ о наступлении был подписан (многое, касавшееся подготовки контрудара, естественно, доводилось до частей раньше отдельными распоряжениями). В соответствии с вступившей в силу плановой таблицей боя отправились на рекогносцировку на местности группы командиров. Узнавали свою задачу артиллеристы, летчики. Выдвигались в назначенные им места корректировочные посты морской артиллерии.

С 18 сентября, когда в порту выгрузился первый эшелон 157-й дивизии, ее прибытие стало определять все наши планы на ближайшее будущее. Но надо было еще обеспечить, чтобы враг не вмешался в эти планы, прежде чем мы начнем их осуществлять.

Вся подготовка контрудара в Восточном секторе велась при ожесточенном натиске противника на других направлениях, особенно с юга. Новая дивизия подняла дух наших войск самим своим появлением на одесском плацдарме (о мощном подкреплении не могли не узнать все приморцы), однако в течение этих четырех дней фронт не ощущал ее как действующую боевую силу. Очередное маршевое пополнение находилось еще в пути. Яростные вражеские атаки продолжали отбивать полки, редевшие от потерь.

И мы еще не имели права сказать себе, что просьба продержаться, с которой обратилась к защитникам Одессы Ставка, выполнена. Да не вышел и срок, названный в телеграмме Верховного Главнокомандующего. Он истекал как раз в те сутки, когда 157-я дивизия могла в полном составе вступить в бой.

Произойдет ли это по нашему плану, там, где намечено, зависело от всей армии — от того, удержат ли части наличными силами, без подкреплений, главный оборонительный рубеж, за который шла борьба. В этом смысле многое решал каждый из предшествовавших контрудару дней.

Положение то на одном, то на другом участке становилось порой настолько тяжелым, что у командарма, вероятно, не раз возникало искушение взять хоть батальон из свежих, полнокровных полков, находившихся уже под рукой и готовых выполнить любой приказ.

Трудно было в стыке Западного и Южного секторов, ставшем одним из направлений вражеских атак на Дальник. Здесь оборонялись 90-й стрелковый полк из дивизии Воробьева и спешенный 7-й кавполк. Оба понесли такие потери, что их пришлось временно слить (тем более что кавполк остался без командира, а стрелковый — без двух комбатов). Воробьев прислал на этот участок своего начальника штаба Прасолова с противотанковыми пушками, Петров — бронероту разведбата. Вновь и вновь вылетали сюда на штурмовку истребители. В конечном счете натиск врага отбивался, но не хватало людей, чтобы прочно держать здесь фронт.

Еще опаснее — уже потому, что это ближе к городу, — были непрестанные попытки врага вклиниться в нашу оборону у Дальника и южнее его. В ночь на 19-е наметился прорыв у Татарки, и противник, очевидно не имея тут достаточно танков, ввел в него конницу. Расчет делался, должно быть, на стремительный бросок, который нам нечем будет задержать.

Однако нашлась и у нас конница. Полк Блинова, спешенный для действий в Восточном секторе, был только что — в который уже раз! — переброшен снова в Южный, и коноводы опять вывели из Котовских казарм застоявшихся коней. В конном строю полк атаковал неприятельскую кавбригаду, перерезав ей путь. Такого случая давно не выпадало старым буденновцам, тосковавшим по лихой рубке. Понеся существенный урон, вражеская кавбригада повернула обратно. Наши кавалеристы взяли пленных, пригнали десятки трофейных коней.

Это была последняя за оборону Одессы кавалерийская атака — вскоре и полку Блинова пришлось спешиться окончательно. Теперь у Татарки (Прилиманное), недалеко от того места, где конники пресекли вражеский прорыв в наши тылы, стоит обелиск, напоминающий об их славных делах.

За 19 сентября противник потеснил нас на отдельных участках Южного сектора на несколько сот метров. На следующий день атаки с южного направления вновь усилились. На Дальний и между ним и Сухим лиманом наступали три румынские дивизии. Их атаки отражали с помощью авиации и береговых батарей два полка чапаевцев и два кавалерийских.