Герман Гискес - Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы
Не знаю, заметил ли что-нибудь надзиратель, или так решили по иной причине, но с того дня Йордану больше ни разу не позволяли присутствовать на сеансах связи, и поэтому передать остаток предупреждения у меня не было возможности. Но мы прониклись уверенностью, что добились своей цели, когда штаб велел моему передатчику RLS-UBL связаться с другими передатчиками в Голландии. По нашему мнению, этот шаг мог быть предпринят лишь с целью проверки.
После этого несколько недель через мой передатчик шел обмен лишь несущественными сигналами. Уже организованные сбросы были отменены или отложены. То же происходило и с другими передатчиками, и, пока у немцев вытягивались лица, наша уверенность возрастала. Но мы снова пережили ужасное разочарование, когда однажды я получил сообщение, объявлявшее о прибытии двух новых агентов.
Мы с Йорданом в отчаянии пытались найти какое-нибудь объяснение этим событиям. Мы осознавали возможность катастрофы, вследствие чего и посылали предупреждения, но в глубине души сохраняли полную веру в штаб. Ошибки, которые делал Лондон, настолько грубо противоречили элементарным принципам безопасности, которым нас обучали, что казалось невероятным, чтобы они не совершались сознательно. В крайнем случае я еще мог поверить, что мои попытки послать слово CAUGHT не увенчались успехом, мое письмо не дошло до Англии или на него не обратили внимания, но мое последнее предупреждение не могло остаться незамеченным. Не было ли более приемлемым объяснение, что штаб проводит обширную операцию по дезинформации противника? Ведь англичане славились мастерским применением этого приема во время Первой мировой войны. Рано или поздно из Англии будет осуществлено вторжение на континент. Возможно, принято решено принести в жертву нескольких агентов, чтобы установить с врагом контакты, которые увеличат шансы на успех такого предприятия. Мы просто ничего не знали. Оставалось лишь изобретать новые методы, которые исключат какую-либо возможность непонимания.
Имелся лишь один надежный способ. Мы должны отправить свое сообщение взамен сочиненного немцами. Контроль над нами все ужесточался, и, прежде чем мы успели закончить приготовления, Гискес решил заменить меня немецким радистом.
Одно из последних сообщений, которое я послал по приказу немцев, включало предложение поставить вместо меня сменного радиста – якобы для того, чтобы у меня появилось время помочь Таконису. Лондон уже одобрил появление сменных радистов на других передатчиках и велел новичку провести пробную передачу. Моим сменщиком стал мой собственный надзиратель – старый служака, наверняка не меньше чем с четвертьвековым опытом работы. Однако, к всеобщему удивлению, Лондон приказал вернуть старого радиста, потому что «новый кандидат не годится»!
Немцы не обратили ни малейшего внимания на это требование. Радист, чью кандидатуру отклонили, продолжал работать. Лондон больше не протестовал, вследствие чего мое участие в операции «Северный полюс» завершилось.
Решение Лондона о том, что я должен продолжать работу, поразило нас всех. Почему сменного радиста сочли непригодным? Я, будучи непрофессионалом, тем не менее, вплоть до своего ареста вполне справлялся с обязанностями радиста. Позже я совершал сознательные ошибки при шифровке и передаче зашифрованных текстов. Но, даже показывая все, на что способен, я не мог сравняться с немецким радистом-профессионалом, которого предназначали мне на смену. В чем же причина этого непостижимого лондонского решения?
Мне снова показалось, что я знаю истину.
Лондон знал, в каком я нахожусь положении, и пытался сохранить за мной место радиста, чтобы обеспечить мою безопасность. В тот момент, когда нас с Йорданом в ноябре 1942 года переслали из Схевенингена в лагерь Харен в Брабанте, мы были убеждены, что англичане насквозь видят игру, затеянную и ведущуюся немецким абвером, и фактически немцы пляшут под дудку англичан.
Сегодня, когда после окончания войны прошло много лет и стали известны все масштабы произошедшей катастрофы, подобная мысль не может не казаться довольно наивной. Я могу объяснить ее лишь тем, что она была порождена непоколебимой уверенностью – безграничной верой в организацию, на которую мы работали.
Трудно описать ту всепроникающую атмосферу, под влиянием которой мы находились во время обучения в Англии. Мы с Йорданом видели, как велась борьба, несмотря на то, что враг покорил уже всю Европу. Мы восхищались той решительностью, с которой английский народ выдерживал ужасные удары и, тем не менее, с невероятным упорством готовился к ответному удару.
В этой великой стране существовала разведка, которая вступила в войну еще до того, как раздался первый выстрел. Мы мало что знали об этой тайной войне, но нам никогда не приходило в голову, что сами будем в ней участвовать. Обучение в британской разведке и работа на нее стали для нас грандиозным испытанием.
Мы получили первоклассную подготовку под руководством опытных офицеров, которые своим поведением и превосходным знанием своего предмета абсолютно убедили нас в выдающихся качествах британской разведки и ее руководителей. Нам казалось, что мы избраны для выполнения задачи неизмеримой важности!
Столкнувшись с непостижимыми противоречиями, мы, непосвященные, отказывались видеть в них ошибки. А когда после нашего ареста эти ошибки стали множиться из-за чудовищной небрежности, мы от отчаяния скорее готовы были поверить в чудо, чем лишиться слепой веры в свою организацию.
Откуда нам было знать, что люди, руководившие нашими действиями и нашей судьбой после того, как мы приступили к работе, окажутся отнюдь не такими опытными специалистами, как те офицеры, которые занимались нашим обучением?
Эпилог автора
Война стара, как само человечество, но не меньшей древностью отличается также богатая событиями и приключениями история разведки. Какую эпоху ни взять, действия разведки порой предотвращали войны, порой начинали их, а порой определяли их исход, хотя об этом почти ничего не пишется в исторических хрониках. Иные классические примеры будоражили воображение современников и остались в памяти последующих поколений, но в целом колоссальное значение разведки и ее многосторонняя деятельность в ходе войн не привлекали к себе широкого внимания, если не считать некоторых ярких шпионских дел.
В конце любой войны верховное командование всех воюющих сторон обычно старается упрятать свои секретные документы в архивах соответствующих спецслужб. Тайным операциям не находится места в победных реляциях; о них замалчивается в официальных донесениях, и история войны, сочиненная в генштабах, лишь упоминает о них в той степени, в какой позволяют ничтожные объемы информации и документальные свидетельства, доступные историкам. Это делается из «государственных соображений», поскольку разведка с незапамятных времен пользуется такими методами и средствами, которые обычно не соответствуют общепринятым нравственным нормам и даже «военным обычаям». Эта секретная организация всегда и везде действовала по специальным правилам, так как исповедовала особый принцип: шпионы, саботажники и предатели неизменно заслуживают смерти, какой бы причиной ни были продиктованы их поступки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});