Кэти Пайпер - Красота

— Я не хотел говорить тебе об этом раньше, — неуверенно начал мой собеседник. — Помнишь, я рассказывал тебе, что специалист, лечивший тебя в Стамбуле, раньше лечил турецкую актрису, которую облил кислотой ее любовник?

Я кивнула, и он продолжил:

— Когда того человека выпустили из тюрьмы, он ее убил. — Врач помолчал, наблюдая за выражением моего лица, потом спросил:

— Ты боишься, что с тобой может случиться то же самое?

Меня никто не спрашивал об этом прямо, но между мной и мистером Джавадом установились особые отношения. Мы были предельно честны друг с другом. Я видела, что он всерьез озабочен, и понимала, что должна сказать правду. Он не хочет, чтобы я страдала молча, хочет быть рядом и помочь.

— Да, — призналась я. — Не думаю, что Дэнни когда-нибудь изменится. А снявшись в фильме, я, вероятно, еще больше разозлила его. Я пошла в полицию и рассказала о нем, а ведь он предупреждал, чтобы я молчала.

— Но он проведет в тюрьме шестнадцать лет. Это долгий срок! — Я попыталась улыбнуться, и мистер Джавад понимающе кивнул. Мы помолчали. Он с грустью смотрел вдаль. О чем он думал в тот момент? Тоже опасался, что Дэнни придет, чтобы расправиться со мной?

Чуть позже мой спутник встал со скамьи.

— Сними меня на мой телефон, — озорная улыбка появилась на его лице.

— Но нам не разрешили здесь снимать, — напомнила я.

— Глупости! Должен же я показать своим родственникам в Пакистане, что был в Букингемском дворце!

После приема доктор не уехал, пока не посадил в такси меня.

— Настоящее такси! — приговаривал он. — Большая черная машина, а не эти финтифлюшки.

Я забралась на сиденье и помахала мистеру Джаваду рукой, в душе вознося благодарственные молитвы Богу за то, что позволил нам встретиться на этой земле.

А на следующий вечер был благотворительный обед в поддержку исламской общины — еще одной организации, к которой имел отношение мистер Джавад. Они помогали жертвам нападений с применением кислоты в Азии — тем, у кого не было возможности получить такое превосходное лечение, какое было доступно мне. И я стала их «послом доброй воли», ставя перед собой цель рассказать о них миру, привлечь внимание общества к их проблемам.

— Мне бы хотелось когда-нибудь съездить в Пакистан, — призналась я мистеру Джаваду. — Когда наш фонд окрепнет. Я хочу помогать жертвам таких нападений и в других странах.

А еще днем позже я присутствовала на церемонии вручения полицейской «Награды за храбрость», где убедила Дэвида Кэмерона позировать рядом со мной для фото.

— Думаю, он понятия не имел, кто я такая, но был слишком вежлив, чтобы просто прогнать меня, — со смехом рассказывала я маме на следующий день.

Несколько дней вихрем пролетели в хлопотах по подготовке торжественного банкета в честь открытия Фонда Кэти Пайпер. К этому времени со мной в офисе уже работала очаровательная дама по имени Кэролайн. Однако нам по-прежнему приходилось решать миллион вопросов — столько всего нужно было организовать!

В то утро, когда должен был состояться банкет, я нервничала, словно это был день моей свадьбы. Сердце колотилось как бешеное, горло сжималось от волнения, я корчилась в творческих муках, пытаясь написать приветственную речь. Как я смогу справиться, когда на меня будет смотреть столько народа? Что, если меня, как раньше, накроет приступ паники? А что, если никто не придет? А что, если…

В назначенный срок мы с Кэролайн отправились в бизнес-центр «Сони», и я стала готовиться к приему. Надела бледно-розовое платье, ярко-синие туфли на высоких каблуках, длинные серьги и жемчужный браслет. Руки предательски дрожали.

Мы поднялись в офис Саймона. При виде меня он удивленно выпучил глаза.

— Вау! Кэти! Потрясающе выглядите! — присвистнул Саймон и вручил мне бокал шампанского. — Вы что, зубы отбелили?

— Да, — хихикнула я, и мы смешно оскалились, сравнивая цвет зубов. До этого я была слишком взволнована, чтобы думать о том, как выгляжу. Но теперь я посмотрела на свое отражение и удовлетворенно улыбнулась. Я была действительно чертовски хороша. Обожженная, но великолепная — вот как бы я это назвала!

— На самом деле я ужасно волнуюсь, — призналась я, сжимая дрожащие ладони.

— Я каждый раз волнуюсь, — пожал плечами Саймон. — Терпеть не могу произносить речи. Просто вообразите, что все голые!

Я расхохоталась.

— Нет, я не могу! Там будут мои родители и мистер Джавад!

Саймон улыбнулся и протянул мне руку.

— Ну что, готовы? — спросил он. Я кивнула. — Тогда давайте начнем.

Взявшись за руки, мы вошли в зал. Там уже собралось человек двести. Мои родители и друзья; люди, пострадавшие от ожогов, с которыми я встречалась до этого; медработники, которые спасли мою жизнь; Мэгз и все ребята из съемочной группы… Каждый их них помог мне больше, чем я могу выразить словами. Теперь все они обернулись и посмотрели на нас. Наступил решающий момент моей жизни. Это было волшебно, потрясающе, невероятно! Казалось, только вчера я ощущала себя монстром, уродом. Я съеживалась на полу, под сиденьем машины, чтобы меня никто не увидел. Мне было противно прикасаться к собственному лицу. Мне казалось, что люди стыдятся находиться со мной рядом. И посмотрите на меня сейчас: меня держит за руку сам Саймон Коуэлл! Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Дрожа всем телом, я взошла на подиум и взяла в руки микрофон. В зале воцарилась тишина.

— Добрый вечер! Я бы хотела поблагодарить вас за то, что собрались здесь сегодня, — начала я, стараясь казаться спокойной. — Как вы все знаете, эти два года моей жизни были напряженными, чтобы не сказать хуже. И сейчас я стою здесь только благодаря вам, вашей помощи. С момента выхода на телеэкран документального фильма, который рассказал миру мою историю, я получила колоссальную поддержку не только со стороны широкой зрительской аудитории, но и со стороны средств массовой информации, представителей делового мира и известных людей. И конечно, со мной всегда была безусловная любовь моих родных и друзей.

В толпе я заметила лица родителей. Мама с роскошной прической и безупречным макияжем выглядела восхитительно. У отца по щекам текли слезы. Я знала, что это особенный момент не только для меня, но и для них.

Я рассказала о планах нашего фонда, показала видеозапись процедур, которые проходила во Франции.

— Я хочу, чтобы наш фонд смог собрать средства для создания такого же центра, как в Ламалу, у нас в Великобритании. Но что не менее важно, я бы хотела, чтобы наш фонд помог изменить отношение общества к людям с физическими увечьями. Я являюсь живым доказательством того, что шрамы и ожоги не означают конец жизни. Мы намерены повышать степень информированности общества, доказывая людям, что шрамы не превращают человека в урода.