Последний старец - Наталья Анатольевна Черных
— Что делают жители? — спросил их хан.
— Плачут, — ответили воины.
— Идите и ищите еще, что у них спрятано. Воины вернулись во второй и в третий раз с награбленным добром, и хан вновь и вновь спрашивал их:
— Что делают жители?
— Смеются, — наконец ответили воины.
И тогда хан прекратил грабеж, так как понял, что у жителей города уже ничего нет.
Так порою самыми веселыми людьми бывают нищие, арестанты и монахи.
«Монаху нечего терять, когда придется умирать», — говаривал батюшка.
У каждой эпохи — свои шутки, свои приколы, свой фольклор. Эпоха построения коммунизма в отдельно взятой стране знаменита шутками типа:
— Садитесь, дорогой товарищ.
— Спасибо, сесть мы всегда успеем.
А если вы попросите кого-либо добавить вам чего-то — ну, например, сахара в чай — не удивляйтесь, если вам сострят в ответ:
— Прокурор добавит!
Сроки добавляли во все годы, особенно в 37 — 38-е и военные, а в 1948–49 многих бывших лагерников брали повторно с воли, их так и называли — повторниками. Помели «по сусекам» и в Управлении МГБ Ярославской области, а тут вот оно — громкое дело, как на блюдечке, «церковно-монархическая организация» из 13-ти человек! Срочно была затребована справка 18685 на Груздева Павла Александровича, а также послан запрос в Тутаевский райотдел МГБ, откуда под грифом «Совершенно секретно» пришла бумага следующего содержания:
«Груздев Павел Александрович, 1911 года рождения, уроженец гор. Молога Ярославской области, по происхождению из семьи служащего, воспитывался у теток-монахинь быв. Мологского Афанасьевского женского монастыря. Проживает в гор. Тутаеве, улица Крупская, дом № 69. Работает в качестве рабочего при базе «Заготсено».
ГРУЗДЕВ 30-го июля 1941 года был осужден на 6 лет ИТЛ, как участник антисоветско-церковной группы по ст. 58–10–11 УК РСФСР. Прибыл из ИТЛ в 1947 году, после отбытия срока наказания. В настоящее время ГРУЗДЕВ является активным церковником, состоит в церковной двадцатке, исполняет обязанности псаломщика при церкви. Ведет замкнутый образ жизни. Антисоветских проявлений не установлено.
Начальник Тутаевского РО МГБ
подполковник Сироткин».
Несмотря на отсутствие «антисоветских проявлений», старший оперуполномоченный Управления МГБ Ярославской области капитан Волков 26 ноября 1949 года выписывает Постановление на арест Груздева Павла Александровича за подписью и печатями начальника УМГБ генерал-майора Покотило и зам. прокурора, младшего советника юстиции Ф.Гвоздева:
«Рассмотрев поступившие в Управление МГБ Яросл. обл. материалы о преступной деятельности Груздева П. А… беспартийного, в 1941 году судимого на 6 лет ИТЛ, одинокого. НАШЕЛ:
что ГРУЗДЕВ активный церковник, по возвращении из мест заключения проводит антисоветскую деятельность».
28 ноября был выписан ордер за номером 268 и выдан начальнику Тутаевского РО МГБ «тов. Сироткину на производство ареста и обыска гражданина Груздева Павла Александровича по адресу: гор. Тутаев, ул. им. Крупской, дом № 69».
«Павло, тебя что-то в контору вызывают…» Обыск в родительском доме был недолгим: все, что можно было конфисковать «церковно-антисоветского», было изъято еще в 41-м году, поэтому в «Акте описи имущества» в графе «Наименование имущества» всего одна запись: «Лично принадлежащего имущества Груздеву Павлу Александровичу при обыске не оказалось». А на оборотной стороне Акта — там, где указано, что «все вышеперечисленное имущество сдано под ответственность на хранение», начертана чьей-то малограмотной рукой следующая резолюция: «За отсутствием, ничего непередавалось».
«Монаху нечего терять…»
И снова — Серый дом, закрутилась следственная машина. «Дело к производству» принял майор Заплотин. Первый допрос— 2 декабря в 21.30. Сначала — стандартная анкета: кто, где, когда.
«Беспартийный, образование низшее, из рабочих, до революции репрессиям не подвергался, после революции в 1941 году в мае месяце УНКВД Ярославской обл. был арестован и осужден ВТ к 6 годам ИТЛ; наград при Советской власти не имеет; состоит на учете в Тутаевском РВК, в Красной армии не служил, в белых и других контр-рев, армиях не служил…»
А вот в пункте 19 — «Участие в бандах, к.-р. организациях и восстаниях» — «являлся участником антисоветской церковно-монархической организации». И — пошло-поехало по накатанному руслу: «Кем были вовлечены?» «Какое обвинение вам было предъявлено?» «Кто вместе с вами привлекался к уголовной ответственности из участников организации?» И вопросы, и ответы — словно вызубрены наизусть. Допрос закончен в половине двенадцатого ночи. Следующий вызов в кабинет майора Заплотина — спустя две недели, 14 декабря в 9 часов вечера. Следователь основательно подготовился и напористо пытается взять быка за рога, нащупать что-нибудь новенькое в преступной деятельности Груздева. Время от времени он берет допрашиваемого «на пушку», внушает ему, что следствию все известно и надо только «дать правдивые показания». Прием очень распространенный, когда обвиняемый должен обвинять себя сам, мучительно припоминая, не сболтнул ли он где-то чего антисоветского, а, может быть, слышал и не донес, зато на него донес тот, кто это сказал, да и сказано было с единственной целью — проверить твою гражданскую благонадежность…
Но Груздев — «арестант матерый», выдержал не один допрос, поэтому на удочку следователя не клюет. Что было — то было, гражданин начальник, а чего не было — того вы мне никак не пришьете:
«Я не отрицаю, что как до ареста меня органами НКВД в 1941 году, так и после отбытия наказания являлся активным церковником, систематически посещал церковь, пел на клиросе. Мне, как пользующемуся авторитетом среди верующих, священник Тутаевской (Леонтьевской) церкви Смирнов Дмитрий Иванович в начале текущего года предлагал выполнять функции псаломщика упомянутой Тутаевской церкви, но я от этого отказался. Однако после отбытия наказания я никакой антисоветской деятельности не проводил».
Вопрос: «Неправда, вы после отбытия наказания, в силу своей враждебности к Советской власти, проводили антисоветскую деятельность. Почему вы уклоняетесь от дачи правдивых показаний по существу этого вопроса?»
Ответ: «Повторяю, что никакой антисоветской деятельности после отбытия наказания я не проводил и никакой враждебности к Советской власти не имел».
Вопрос: «Вы также скрываете от следствия о том, что после отбытия наказания состояли в церковной двадцатке и исполняли обязанности псаломщика тутаевской церкви. <…>» Ответ: «Я следствию говорю правду, в церковной двадцатке я не состоял, это можно проверить по церковным спискам, псаломщиком не был, однако должен откровенно сказать, что, участвуя в церковном певческом хоре, я иногда из-за отсутствия псаломщика читал часы (часослов)»
Вопрос: «Следовательно, иногда выполняли функции псаломщика?»
Ответ: «Да, совершенно верно, в этом случае я выполнял обязанности псаломщика, но это носило случайный характер, когда я сам изъявлял желание по просьбе верующих».
В течение двух с половиной часов длится этот полночный допрос с однообразным выяснением, был ли Груздев псаломщиком или нет — как будто это запрещено законом! Одновременно
