Сергей Бойко - Шарль Перро

О том, что было дальше, Перро вспоминал:

«…Кольбер долго не показывался королю, работал у себя с бумагами, так что мы не знали, ни что он делает, ни тем более о чем он думает. Наконец, он попросил меня поехать в Версаль и отвезти королю кое-какие проекты. Изучив их, король попросил Кольбера на следующий день прибыть в Версаль. Тот поехал, и все пошло своим чередом. Поговаривали, что Кольбер хотел покинуть пост, но семья убедила его не делать этого, и что это была ловушка для того, чтобы устранить его от дел. Я же считаю, что любовь к благодеянию в сочетании с его знаниями не могли не помочь ему выйти из такого стечения обстоятельств.

Мы заметили, что Кольбер, до сих пор приходивший в свой кабинет и начинающий работу с довольным видом, потирая руки, теперь появлялся печальным, часто вздыхал. С ним стало труднее ладить, да и работы становилось гораздо меньше, чем в первые годы его сюринтендантства».

Шарлю приходилось заниматься самыми разными делами и встречаться с разными людьми. Вот, например, его встреча с королевскими архитекторами господами Бюлли и Блонделем — по поручению Кольбера он принял их в своем кабинете в Лувре.

Архитекторы расстелили свои чертежи на столе, и начался профессиональный разговор о будущем облике Парижа.

— Вы хотите иметь представление о внешнем виде Парижа? — сразу же спросил толстяк Бюлли. — Я уверен, что вы никогда не поднимались на башню собора Парижской Богоматери. Поднимитесь! Только оттуда вы увидите, что город кругл, как тыква. Штукатурка, то черная, то белая, составляет две трети его строительного материала и указывает на то, что он стоит на известковой почве. Дым, вечно поднимающийся из его бесчисленных труб, скрывает от нас остроконечные верхи колоколен…

(Шарль конечно же бывал на башне собора Парижской Богоматери. Он вспоминал: облака действительно образуются от густого дыма над зданиями, так что испарения становятся ощутимы для глаз.)

Город уже не вмешался в старые границы. На чертежах Шарль увидел, как будут застраиваться окраины Парижа. Он не мог не пожалеть об этом: окрестности Парижа прелестны, таких садов и аллей не встретишь ни в одном другом городе мира.

Шарль сказал об этом своим визитерам.

— Вы правы, господин Перро! — подхватил второй архитектор, Блондель. В отличие от коллеги, он был высок, строен и немногословен. — Но другого пути у нас нет. Город надо не только расширить, но еще и разгрузить. Иначе он попросту не выдержит своей тяжести!

— Поясните вашу мысль, — попросил Шарль.

— Для постройки Парижа, как вы, конечно, знаете, приходилось брать камень в его окрестностях, а требовалось его немало. Пришло время, и по мере роста города его предместья стали строиться на местах прежних каменоломен. Этим объясняются те ужасающие впадины и пустоты, которые образовались под домами во многих местах города. — Блондель маленькой указательной палочкой, которую он вынул из кармана камзола, стал водить по чертежу. — Всё предместье Сен-Жак, улица Арфы и даже улица Турнон расположены над бывшими каменоломнями. Вот здесь пришлось возвести пилястры, чтобы поддерживать груз домов…

Так начал реализовываться план расширения Парижа. Дело было не только в увеличении территории старого города. Новые кварталы, построенные по плану архитекторов Бюлли и Блонделя, должны были украсить облик столицы, чтобы он соответствовал блеску и величию монархии Людовика XIV. Предусматривалось расширение территории Парижа на северо-запад. На месте древних укреплений проектировались озелененные «променады» (места для гуляния), положившие начало будущим знаменитым бульварам. По плану Бюлли и Блонделя, поддержанному Перро и утвержденному Кольбером, оформлялись и архитектурно укреплялись парадные въезды в город, для чего строились ворота в виде триумфальных арок: Сен-Дени, Сен-Мартин, Сен-Бернар и Сен-Луи.

По долгу службы и по велению сердца Шарль Перро внимательно следил за всеми литературными событиями. В 1676 году Жан Расин издает свой сборник трагедий. В предисловии он полемизирует с Перро.

В свою очередь, Шарль Перро решительно встает на защиту современного романа, нового жанра, отвергнутого приверженцами классицизма. Он принимает у себя писателя Скаррона и дает высокую оценку его произведению «Перелицованный Вергилий», а также поддерживает переведенный на французский язык роман М. Сервантеса «Дон Кихот». А годом позже публикует статью «Традиции поэмы бурлеска итальянца Тассони», в которой доказывает, что этот жанр имеет большие перспективы в современной литературе.

Во время одной из ежедневных встреч с Кольбером Перро узнает о нововведении своего патрона: Римская академия, основанная Ришелье в 1668 году, переходит под юрисдикцию Королевской академии живописи и скульптуры.

…28 октября у Шарля родился второй сын. Его назвали именем отца — Шарль.

1678 год

В начале года Париж был взбудоражен таинственными случаями внезапных смертей состоятельных людей. Носились слухи о существовании какого-то общества магов и колдунов, о некоем загадочном смертельном «порошке наследства».

Говорили, что два итальянца Экзили и Дестинелли, отыскивая «философский камень», нашли секрет такого яда, который не оставляет после себя никаких следов. Мадам де Бренвильер первая испытала яд и отравила за один раз своего отца, генерала д’Обре, двух братьев и сестру. Их похоронили, и ни у кого не возникло ни малейшего подозрения относительно виновницы их кончины, и если бы посредник, передававший яд, случайно не проговорился, мадам де Бренвильер так и осталась бы единственной наследницей огромного состояния.

Тайна все же раскрылась, преступница оказалась под судом. Процесс вызвал в Париже небывалый шум, но после казни маркизы де Бренвильер, этого «чудовища в женском обличье», как ее тогда называли, дело посчитали законченным.

Однако вскоре в полицейское управление стали поступать сообщения от священников парижского собора Нотр-Дам (собора Парижской Богоматери), в которых указывалось, что «великое множество прихожанок на исповеди каются в том, что они отравили своих мужей».

Начальник полиции господин де ла Рейни не придал этим сведениям особого значения и вспомнил о них лишь тогда, когда еще несколько состоятельных людей умерли внезапной смертью.

…Все эти факты, конечно, не прошли мимо Шарля Перро. Как человек, занимавший высокий государственный пост, он одним из первых узнал имена двух главных отравительниц и не слишком удивился их поступкам. Он знал гадальщицу Ла Вуазен, хорошо известную всей столице. Шарль Перро и сам однажды обращался к ней за советом. Гадальщица получала хорошие гонорары, но известно: кто имеет много — хочет получить еще больше. И Ла Вуазен решила извлечь пользу из новоизобретенного порошка. Она стала предсказывать наследникам смерть их богатых родственников, причем бралась и на деле исполнить свои предсказания. К ней присоединились Ла Вигуре, такая же колдунья, как и она, и два священника, Лесаж и д’Аво.