Эдуард Лимонов - Андрей Балканский
Спустя несколько лет, уже в 2015 году, глава СК Александр Бастрыкин заявит, что тогда правоохранительные органы предотвратили майдан. Дескать, под сценой уже лежали палатки и шины, намекалось и на запасенное где-то (но так и не найденное) оружие. Звучит сомнительно: почему, спрашивается, все это не было предъявлено в тот момент или в ходе последующих судебных разбирательств? По картинке происходящего, наоборот, всё говорит о его хаотичности, о спонтанном выплеске гнева, когда в полицейских кидались пластиковыми бутылками и бананами, а не коктейлями Молотова, как на Крещатике полтора года спустя.
Лимонов тогда запоздалую попытку бунта приветствовал:
«Давно бы так! Наконец протест радикализировался. На “последний и решительный бой” в этом политическом сезоне пришли, сцепив зубы, серьезные, драчливые радикалы. Никаких Собчак и Пархоменок… никаких Акуниных-Парфеновых… “Хомячки” если и пришли в малом количестве, то сбежали. И вот уже получилось похоже на серьезное, на как у других людей, еще не Египет, но ближе к нему, все ближе…Приветствую мужество радикалов, народ, ненавидящий систему!»
В этот момент, в отличие от декабря 2011-го, власть уже была готова дать отпор протестующим. Вскоре начались аресты тех, кто особенно активно проявил себя в столкновениях. Всего по «болотному делу» было арестовано более тридцати человек. А единственной жертвой этих событий по воле злого рока оказался нацбол Александр Долматов.
37-летний ведущий конструктор оборонного предприятия в Королеве, он побывал в НБП еще в 1990-е годы и затем после перерыва вернулся, регулярно приходя на «Стратегии-31» и прочие партийные акции. Хотя партия и не участвовала в болотных протестах, Долматов пришел на площадь, был опознан на фотографиях сотрудниками правоохранительных органов, после чего на него началось давление, он уехал в Голландию, где и попросил политического убежища.
Первоначальные его интервью оттуда полны оптимизма: он немного знает язык, продолжает его учить, готовится устроиться на работу в порту. Однако в конце года ему отказали в убежище. А через некоторое время его тело было найдено в камере пересыльной тюрьмы Роттердама. Как заявили голландские власти, он покончил с собой в ожидании депортации. Однако в результате расследования, предпринятого Лимоновым и партийцами, стало известно, что к нему проявляли интерес голландское военное ведомство и их коллеги из США, склоняя его к сотрудничеству. Не желая стать предателем, Александр предпочел смерть либо был убит, присоединившись к «партии мертвых» — другим погибшим нацболам.
Весь 2012 год Лимонов посвятил яростным нападкам на белоленточную оппозицию и ее вождей. Был открыт, выражаясь терминологией Мао, огонь по штабам. За полгода наиболее активной деятельности белоленточников, с декабря 2011-го по май 2012-го, из появившихся в его блоге 190 постов почти половина была посвящена критике болотников. Больше всего от него досталось Навальному, но и остальные не были забыты. На сайте «Свободная пресса» вышла целая галерея, 13 портретов лидеров белоленточной оппозиции — «плейбой-мошенник» Немцов, «крысеныш» Яшин, «пингвин» Рыклин, «пивная королева» Ольга Романова, Рыжков, Гудков, Пономарев… Лимонов хорошо узнал их за годы сотрудничества и сейчас, источая желчь и яд, мстил всей этой публике. Этот ряд портретов напоминает «Мертвые души» Гоголя или сказки Салтыкова-Щедрина.
Постепенно происходит его разрыв с либеральными медиа. 9 октября выходит последняя колонка на сайте grani.ru, посвященная «безмозглой затее» выборов в КС оппозиции. С «Гранями» Лимонов сотрудничал в течение семи лет, в еженедельном режиме ведя там колонку. Очередной его текст — к двадцатилетию начала криминальной приватизации в России, оканчивающийся призывом «Отобрать и поделить» — хозяева сайта печатать отказались. Эдуард по почте отправил его в «Известия», там текст напечатали, и Лимонов стал постоянным колумнистом этого издания, а затем — и других СМИ холдинга Арама Габрелянова. В частности, участником еженедельной программы «Без вопросов» на «Русской службе новостей» вместо «Эха Москвы», где он выступал в аналогичной программе «Особое мнение».
Габрелянов, без сомнения, может считаться наиболее талантливым медиаменеджером современной России. Взяв за основу своего холдинга принципы «ковбойской журналистики» — сочетание ура-патриотизма с бульварностью и желтизной в духе канала «Fox news», — он достиг скандального успеха. Сообщая о том, что Путина ругать нельзя, потому что он «папа нации», Габрелянов тем не менее допускает довольно широкий плюрализм мнений в своих изданиях.
Тем более что выбирать Лимонову не приходилось: все остальные крупные российские медиа были либо прокремлевскими, либо либеральными. При этом иногда Эдуард шутит, что его работодателями стали нацболы и сочувствующие, имея в виду, например, сайт Прилепина и Шаргунова «Свободная пресса».
Как уже отмечалось, всё, что происходило с Лимоновым начиная с декабря 2011 года, очень напоминало период 1994–1996 годов. Тогда он критиковал слившую массовый протест в 1993 году, хотя и выигравшую потом выборы трусливую оппозицию в лице Зюганова и Жириновского, — и даже в пику им в итоге поддержал Ельцина на выборах 1996 года. Теперь мишенью Лимонова стали белоленточники. В его текстах 2011–2013 годов и почти двадцатилетней давности очень много параллелей. Был возрожден даже жанр «Лимонка в…».
«— Не кажется ли вам, что история повторяется, сделав круг, и периоды 1994–1996 годов с 2011-го по 2013-й весьма схожи? Возможен ли какой-то выход из этого замкнутого круга?
— Схожие периоды, абсолютно верно. Нам, партии, полицейское государство никогда не дало развиться до полноценно взрослого состояния, стать массовой партией. Мы были очень близки к тому, чтобы стать массовой партией. Конечно, мы все время пытались союзничать с кем-то. И в 1993 году у нас были союзники левые и националисты, Анпилов и Баркашов.
Ситуации действительно схожи. И когда после трагического 1993-го, после восстания патриотов, которое сейчас видится в куда более благоприятном виде, чем тогда. Это очень трагично, это гибель многих людей, и конечно, это история кровавая и трагическая. Но тем не менее, когда я вышел уже из тюрьмы в 2003 году, мы стали искать союзников. Пару лет мы были в более-менее союзнических отношениях с КПРФ. Когда мы увидели, что так больше продолжаться не может, мы никуда не сдвинемся, предложения саботируются, КПРФ ни на что не решается, и мы стали сами пытаться создать широкий союз различных политических партий. То есть мы уже были готовы к союзу с либералами даже до того, как он осуществился. В 2005 году я посетил и Хакамаду, и Явлинского, и других лидеров либеральных движений. Мы пытались туда втащить и Зюганова — я написал ему письмо. Мы пытались сделать коалицию “Россия без Путина”. В 2006 году я понял, что у меня нет достаточного авторитета, чтобы меня все поддержали. Во всяком случае я так это рассудил. И
