Герман Раушнинг - Говорит Гитлер. Зверь из бездны

Поддержку я получил совсем с другой стороны. Все возможные соперники моего будущего преемника находили меня и предлагали свою помощь. Таким образом они пытались выдвинуться на первый план. Они советовали мне оставить в покос человека, которому Гитлер столь доверял и разделаться с другими, менее важными противниками, чтобы снова обрести точку опоры. Типичная национал-социалистическая тактика. Эти люди смотрели на все только с точки зрения борьбы за приобретение чинов и вытеснение соперников. И еще одна сторона была бы очень довольна, если бы я ликвидировал "партийное хозяйство" в Данциге: я имею в виду рейхсвер. Один очень известный генерал воодушевлял меня прекратить это безобразие и показать пример всей Германии. Ведь я мог бы выслать этого гауляйтера из Данцига как неблагонадежного иностранца, арестовать всех главных партийных крикунов, организовать новое временное правительство на самой широкой основе и использовать профсоюзы как платформу для организации и вооружения рабочих отрядов самообороны. Такой шанс действительно существовал. Но это дело требовало совсем иной последовательности. Я не мог одновременно призывать оппозицию к соблюдению конституции и к государственному перевороту. Кроме того, через несколько недель мы потерпели бы финансовый крах, потому что не смогли бы обеспечивать собственную валюту без поддержки Рейха. В то время национал-социализм в Данциге можно было победить лишь легальным путем. И полгода спустя, это едва не случилось. Несмотря на большой террор со стороны партии новые выборы принесли национал-социалистам чуть-чуть больше половины голосов. Лига Наций могла бы отменить результаты этих выборов из-за допущенных незаконных приемов и организовать повторные выборы. Результатом была бы убедительная победа оппозиции. Но эта возможность была упущена.

Все это были лишь фантазии. Печальной судьбой Германии суждено было идти своим путем. Каков будет этот путь, нетрудно было предвидеть, зная субъективные условия, сложившиеся в ее руководстве. Гитлер избегал принимать решение. Фон Нейрат объяснил мне, что фюрер не имеет права выносить распоряжений насчет Данцига. Данциг — независимое государство, нельзя вмешиваться в его внутренние дела. Таким вот образом, безо всяких фантазий, Гитлер отклонил весьма неприятное требование Данцига.

Больной, в горячке, в полной изоляции я сидел в Берлине, зная, что гиммлеровские убийцы могут убрать меня в любую минуту. Мрачное будущее Германии, в котором были виновны все мы, ошибавшиеся и напрасно терявшие время, тяжелым грузом давило на мои плечи. В отчаянии я взял с ночного столика Евангелие, которое есть в любом немецком приюте, раскрыл его, и мой взгляд наткнулся на обнадеживающие слова: "Но они немного успеют, ибо их безумие обнаружится пред всеми". Я прочитал текст до и после стиха: о людях самолюбивых, гордых, надменных. О тех, кто от истины отвратил слух и обратился к басням, кто избирает себе учителей, которые льстили бы слуху.

Магия, знание и совесть

Черная и белая магия: Гитлер был типичным изгоем, пораженным всеми пороками поверхностного знания. Он принадлежит к людям, изгоняемым со всех высот духовной традиции, которые хватаются за первый попавшийся духовный суррогат и держатся за него с яростной цепкостью, чтобы не свалиться в пустоту. Кроме того, и его не миновала общегерманская "жажда недостижимого". Каждый немец стоит одной ногой в сказочной Атлантиде, где он имеет, по меньшей мере, родовое поместье. Эта двойственность немецкой натуры, способность жить в двойном мире снова и снова накладывая воображаемое на реальность — все это особым образом отразилось в личности Гитлера и его магическом социализме. Все эти маленькие люди, изуродованные и тоскующие, не нашедшие истинного содержания для своей души: нудисты, вегетарианцы, "садовники Эдема", противники прививок, безбожники биосферы, реформаторы жизни, абсолютизирующие свои фантазии и пытающиеся создать религию из собственных чудачеств, могут надуть своими тайными желаниями большой партийный дирижабль, и на этом огромном воздушном судне, подобно новому воздухоплавателю Джаноццо, взлететь гораздо выше, чем они до сих пор взлетали на своих тайных сборищах. Эти хилые и узкогрудые поклонники изувеченной романтики, этот фанатизм мелких сектантов, у которых перехватывает дух от ненависти и сознания собственной правоты, движет великим общим фанатизмом партии и хранит ее как живое воплощение общих мечтаний. Для всех отверженных национал-социализм — прежде всего "мечта о великой магии". И Гитлер — первый среди этих отверженных. Таким образом он стал "мастером великой магии" и "жрецом тайной религии".

Приближенные Гитлера все больше и больше превозносили его великого мага, значение которого гораздо выше значения великого государственного деятеля. И он ощущал себя магом — во время великого экстаза собственных речей и во время одиноких прогулок в горах. Но затем наступают долгие часы бессилия, ион чувствует себя униженным и слабым. В такие часы он раздражен, вял и боится принимать решения. И во всех беседах он пытается искусственным путем добиться хотя бы слабой тени творческого состояния. Для этого ему нужны слушатели. Он чувствует себя свободным, если ему удается взлететь над пустотой духовного истощения.

В подобном настроении Гитлер иногда особенно охотно дарил мне свои мысли о духе и морали. Это был неверно понятый Ницше, это были популяризованные идеи, находившиеся в центре внимания одного из направлений современной философии. Гитлер провозглашал это с пророческими жестами и творческим вдохновением. Казалось, он убежден, будто это его собственные идеи. Он не знал их происхождения и считал что обязан ими только самому себе и озарением во время своего уединения в горах. Вот фразы, которые я записал для себя — исходная связь между ними сохранена не везде, среди них есть отрывки из разных разговоров.

"Мы находимся в конце эпохи разума. Дух сделался самовластным и стал болезнью жизни.

Наша революция — это не просто политический и социальный переворот; мы стоим перед гигантским переворотом моральных понятий и духовной ориентации людей.

Наше движение завершает первую эпоху — эпоху средних веков.

Мы завершаем ошибочный путь человечества.

Скрижали с горы Синай уже недействительны.

Совесть — жидовская выдумка. Что-то вроде обрезания, окорачивание человеческой сущности.

Наступает новая эпоха магического истолкования мира, истолкования с помощью воли, а не с помощью знания.