Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Погибли два бойца МК и один кубинский товарищ. Несколько человек были ранены. Налётчики были отогнаны яростным огнем зенитных установок ЗГУ. Видели, что в один из «Миражей» попал снаряд, из его крыла пошёл дым, он вышел из строя и направился в сторону моря. Атакующие самолёты шли на низкой высоте и это затрудняло огонь по ним. Наши «Стрелы», ракеты типа «земля-воздух» с тепловой головкой самонаведения, не действовали против целей, идущих так низко, иначе мы бы сбили несколько самолётов. Противнику повезло. На деле они влетели в хорошо подготовленную засаду.

За несколько недель до налёта мы получили информацию о том, что Претория готовит воздушную атаку на одну из целей в Анголе. Наши лагеря были приведены в состояние повышенной боевой готовности. В Ново-Катенге мы рассредоточивались в буше и проводили день в больших подземных убежищах или в нескольких глубоких тоннелях для стока воды под Бенгельской железной дорогой. Джек Саймонс вновь был у нас и Мзваи заставил его уехать буквально за несколько дней до налёта. И его комната, и моя, а также наша комната для семинарских занятий и библиотека, располагавшиеся в помещении позади главного административного корпуса, были полностью разрушены.

Большинство зданий получили прямые попадания, включая наш склад оружия и боеприпасов (содержимое которого мы предусмотрительно вывезли в буш). Этот факт, а также время атаки указывало на то, враг имел информацию, что называется, из первых рук. Если бы мы не получили заблаговременно сообщения о готовящемся нападении, то нас всех перебили бы.

Небольшая группа людей оставалась в лагере на дежурстве. Одним из убитых товарищей был начальник столовой, которого называли Партизан. Рядом с ним была Мэри — дочь Вуйсиле Мини, которой удалось прыгнуть в ближайшую землянку и она вышла оттуда невредимой. Ещё одним погибшим был пользовавшийся всеобщим уважением инструктор, которого называли Председатель. Он дежурил в штабе и, запаниковав, побежал по открытой местности к укрытию за пределами лагеря вместо того, чтобы спрятаться в ближайшей щели. Товарищи из укрытия под железнодорожным полотном видели, как он бежал к ним и как пулемётная очередь с «Миража», проносившегося над лагерем, перерезала его пополам. Дом, использовавшийся кубинцами в качестве штаба, был уничтожен одной из первых бомб. Там погиб молодой лейтенант, который пошёл забрать какие-то бумаги.

Мы очень гордились созданием и развитием «Южного университета», из которого было выпущено более тысячи бойцов МК. Его сровняли с землей в течение пяти минут, но мы считали большой удачей, что потери были столь незначительными. В течение того месяца Претория и Родезия усилили атаки на юг Анголы и убили многих бойцов ЗАПУ и СВАПО в их учебных центрах, а также ангольских мирных жителей.

Город Бенгела гудел от разговоров о нападении на наш лагерь. Когда я увидел Никиту, то он дал живое описание «Миража», который, как мы предполагали, был поврежден, и утверждал, что «он упал в море неподалеку отсюда». У меня опять создалось впечатление, что он преувеличивает. Поэтому я не удивился, когда через некоторое время Мзваи сообщил мне, что, по имеющейся информации, Никита был агентом Претории. Когда его прижали фактами к стене, он признал свою вину. Он занимался контрабандой между Мозамбиком и Южной Африкой и его поставили перед выбором: или работать на врага, или отправиться в тюрьму. Его арест и признание привели к тому, что в Бенгеле была раскрыта целая сеть шпионов УНИТА и Претории (включая Да Силву).

Мы эвакуировали курсантов и большие склады снаряжения из Ново-Катенге в район Кибаше. На бывшей кофейной плантации, называвшейся Панго, был создан новый лагерь, начальником которого был назначен Тами Зулу. Он был расположен на более высоком плато, чем Кибаше, поэтому там было прохладнее и временами его окутывал плотный туман. На некоторое время он стал нашим основным учебным центром. Тами часто организовывал в своём лагере совещания комиссариата. Мы зачастую заканчивали совещания, которые обычно продолжались день-два, соревнованиями по стрельбе между комиссарами и руководством лагеря. Комиссары всегда были полны решимости показать, что они могут так же хорошо стрелять, как и говорить, поэтому соревновательный дух был очень высок.

Появились тревожные признаки того, что УНИТА начинает распространять свои операции на север страны. Две их засады особенно обеспокоили меня.

Средь бела дня, когда мой друг Арнальдо, кубинский специалист по сельскому хозяйству, ехал на одну из кофейных плантаций, он был убит вместе с тремя спутниками неподалеку от Панго. Бойцы Тами прочёсывали буш в течение нескольких дней, но не нашли никаких следов нападавших.

Затем, буквально в трёх километрах от лагеря Кибаше мы потеряли одного из наших лучших инструкторов, одного из «mgwenya» со времён Одессы, настоящим именем которого было Джилберт Тсеу. Его имя в МК было «Паша» и в хорошо подогнанной форме и в чёрном берете (что выделяло его среди других), он представлял собой образец военного. Он был лучшим в строевой подготовке, и бойцы любили заниматься строевым делом именно с ним.

Он сидел в кабине советского грузовика «ГАЗ», а в кузове было целое отделение хорошо вооружённых бойцов. Когда машина подъехала к вершине одного из холмов, её там встретил град пуль. Граната, выпущенная из гранатомёта, попала в двигатель грузовика, но, к счастью, не взорвалась. Водитель получил ранение в руку, но сумел включить заднюю передачу и увести грузовик на другую сторону холма. Противник попытался преследовать их, намереваясь перебить всех наших товарищей и захватить грузы, которые они везли, однако был отброшен нашими бойцами, оказавшими яростное сопротивление — двое из нападавших погибли на месте. Мы нашли обмякшее тело Паши в кабине, его рука сжимала пистолет.

Делегация руководителей АНК, в состав которой входили Тамбо, Мозес Мабида, Слово, Модисе и Пилисо, посетила Вьетнам, чтобы познакомиться с опытом партизанской войны, в которой вьетнамцы победили и французов, и американцев. Они делали упор на сочетании политической и военной борьбы. Организация и мобилизация масс была непременным условием не только для расширения боевых операций, но и для развёртывания полномасштабной народной войны. В наших условиях это требовало как укрепления подпольной сети, так и создания массовой организации на широкой основе. В это время я был в Лондоне у Элеоноры. Через многие годы тот же самый адвокат, который утверждал, что я пытал людей в Кибаше, заявлял также, что я был в составе той делегации. Кроме того, он зашёл весьма далеко, утверждая, что делегация посетила Пол Пота для изучения его варварской технологии репрессий. И это в то время, когда он вёл войну против нашего близкого союзника — Вьетнама. Пол Пота мы считали преступником. Обвинения адвоката были смешными.