Дмитрий Янчевецкий - У стен недвижного Китая

Наши матросы не струхнули. Сейчас же навели пушку по китайцам и встретили их ядрами. Китайцы продолжали надвигаться и отвечали ружейным огнем. Начальник заставы мичман Глазенап, который находился в соседнем доме, услышав выстрелы и узнав, в чем дело, приказал выдвинуть против китайцев еще одно морское десантное орудие и послать за полковыми хлебопеками, которые пекли хлеб для русского отряда и были единственной русской подмогой в ближайшем соседстве. Заведующий хлебопекарней поручик тотчас поскакал в наш лагерь с донесением о том, что его хлебопекарня и весь Тяньцзин в величайшей опасности.

17 хлебопеков, бросив тесто и муку, схватили винтовки и побежали на заставу. Здесь уже геройствовал Глазенап. Одно орудие он направил вдоль реки, другое повернул в улицу. Граната за гранатой вылетали из наших пушек. Выехало на берег одно китайское орудие, но, прежде чем оно успело произвести выстрел, Глазенап встретил китайскую прислугу при орудии такой шрапнелью, что орудие поспешно удалилось. Прибежали 10 японцев и вместе с нашими хлебопеками стали усердно стрелять из ружей. Вернулись французы с офицером и тоже начали стрелять. Китайцы все высыпали вперед, но попали под такой дружный и меткий огонь русских, японцев и французов, которых поддержал американский пулемет, что раздумали, повернули и ушли в китайский город. Скоро из лагеря пришла на помощь одна рота 12-го полка, но китайцы уже отступили. В этом знаменитом деле у нас было ранено 3 матроса и 1 хлебопек.

Но китайцы на этом не успокоились. Один китайский офицер поразил своей безумной смелостью. Верхом на лошади, с несколькими китайскими солдатами он незаметно прокрался между соляными бунтами и наскочил на русских стрелков, стоявших часовыми у моста. Наши матросы, бывшие по сю сторону реки, увидав китайцев, сейчас же бросились выручать товарищей. Китайский офицер, имевший парадную кофту и шляпу с павлиньим пером, и все его верные солдаты были убиты пулями. Хотел ли этот отважный офицер поджечь мост, соединявший вокзал с концессиями; хотел ли он уничтожить заставу или узнать численность и расположение наших застав – неизвестно.

В самое тяжелое время осады, с 4-го по 12 июня, наш отряд понес следующие потери:

12-й полк – убито 4 офицера, ранено 7, убито 33 солдата, ранено 117.

9-й полк – убито 17 солдат, ранено 43.

2-я батарея – ранено 19 солдат, убито 5 лошадей, ранено 19.

6-я сотня – ранено 2 офицера, убито 6 казаков, ранено 9, убито 5 лошадей, ранено 7.

Ранено 2 сапера.

С 12-го по 24 июня потери русского отряда были следующие.

В разных частях убито 9 нижних чинов, ранено 98. Ранено 2 врача. Убит 1 офицер: подпоручик Гусев 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, прикомандированный к Читинскому казачьему полку и смертельно раненный 21 июня при рекогносцировке китайских укреплений на правом берегу Пэйхо, в 25 верстах от Таку, в перестрелке с китайцами.

Подпоручик Попов 12-го полка, который был тяжело ранен в горло навылет, долгое время был между жизнью и смертью, но, к счастью, поправился.

Прибыв из Порт-Артура на броненосце «Петропавловск», 24 июня, в 6 часов утра, вице-адмирал Алексеев покинул вместе со своим штабом Тонку и выехал по железной дороге в Тяньцзин. Машинистами были тогда американцы. Общее заведование дорогой принадлежало подполковнику Самойлову, под чьим наблюдением рота железнодорожного батальона исправила 30 верст пути в 12 дней. Работать приходилось под огнем неприятельских орудий. К 1-му июля Тяньцзинская дорога была исправлена на всем протяжении и перешла в распоряжение русских.

Американцы первые начали исправление линии, разрушенной боксерами, и распоряжались также подвижным составом. Так как восстановление пути продолжали русские, то заведование дорогой постепенно перешло к нам.

Такое положение вещей было закреплено адмиралом Алексеевым. По его приказанию, полковник Вогак вошел в соглашение об окончательной передаче линии с командиром американского судна «Монокаси», заведовавшим линией. Впоследствии это соглашение о передаче железной дороги в ведение России было подтверждено всеми адмиралами союзной эскадры.

Когда прибыли к станции Цзюньлянчэн, находящейся на полпути между Тонку и Тяньцзином, адмирал вышел из поезда, чтобы осмотреть франко-русскую заставу, которая охраняла мост. При заставе находился французский офицер с 10 матросами и 2 скорострельными орудиями.

Так как начиная от Цзюньлянчэна далее путь еще не был в исправности, то адмирал Алексеев и свита пересели на коней. Вперед были высланы дозоры. Восемь верст было сделано верхом. В этой части пути легко было подвергнуться нападению китайских регулярных войск. Поэтому отряд охранялся конвоем казаков и вдоль всей железной дороги поставлены были посты от 10-го В.-С. Стрелкового полка. По пути встретились французские и японские войска, шедшие в Тяньцзин. Наконец, после 8 верст пути, железная дорога оказалась снова в порядке. Был подан поезд с платформами. Адмирал и свита сели в поезд. Казаки на лошадях поскакали рядом с поездом, который шел малым ходом. Несмотря на поход, казацкие лошади были точно выхолены и прекрасно держались поезда. Наконец, около 12 часов дня поезд подошел к русскому лагерю, расположившемуся между Тяньцзином и Восточным, ныне Русским, арсеналом.

Адмирал был встречен начальником Печилийского отряда генералом Стесселем со штабом и сейчас же объехал весь лагерь. Войска выстроились у своих стоянок. Адмирал здоровался отдельно с каждою частью, благодарил офицеров и солдат за верную службу и передал содержание Высочайшей телеграммы: Государь Император, соболезнуя о потерях, радуется успехам русских войск, которые остались верны своим преданиям и своей храбрости. Адмирал особенно благодарил 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, которому первому пришлось вынести на себе осаду Тяньцзина.

Затем генерал Стессель предложил гостям спартанский завтрак, состоявший из чая, огурцов и черного хлеба. После завтрака адмирал перешел в свою палатку, уютно, насколько было возможно, обставленную заботливостью офицеров. Палатка была убрана трофеями из взятого нами Восточного арсенала. В тот же день, 24 июня, вечером, адмирал, в сопровождении штаба и конвоя, сделал визит вице-адмиралу Сеймуру, который ответил визитом на другой день.

Кроме того, адмирал сделал визит французскому консулу графу Дюшейляру, который оказался истинным другом русских и с первых же дней прибытия русского отряда оказал ему целый ряд весьма ценных услуг.

Адмиралу не замедлил сделать визит начальник японского экспедиционного отряда генерал-майор Фукушима, которому адмирал ответил визитом на другой день. Остальные начальники отрядов также являлись в разное время.