Иван Болдин - Страницы жизни

А я слушаю и не могу понять, к чему это он говорит. Командующий фронтом поздоровался с бригадой. В отпет послышалось громовое "Здравия желаем!" Затем бойцы начали надевать на себя стальные нагрудники. Командир бригады генерал Шестаков пояснил, что эти панцири они получили несколько дней назад.

Через несколько минут бойцы начали имитировать атаку. С нескрываемым любопытством следим, как слаженно они действуют, как мастерски владеют оружием. Когда программа была исчерпана, генерал Попов спросил у меня:

- Как, Иван Васильевич, хороши хлопцы?

- Что говорить. Конечно, хороши.

- Вот и замечательно. Штурмовая бригада теперь подчиняется вам. Это и есть наша помощь.

Я сказал командующему, что рад новому пополнению, но даже оно будет бессильно, если нам не дадут снарядов и мин.

- Как- только подойдут эшелоны с боеприпасами, немедленно получите. А пока, товарищ Болдин, приступайте к выполнению приказа рассчитывая на собственные силы. Учтите, каждая минута дорога.

22 августа наша армия начала наступление на улемльском направлении, стремясь прорвать вражескую оборону и выйти к реке Болва. Преодолевая упорное сопротивление противника, нам удалось на отдельных участках овладеть первой линией его траншей. Но сильный артиллерийский огонь, который мы не могли подавить из-за недостатка снарядов, и удары гитлеровской авиации по боевым порядкам наших войск вынудили остановить наступление.

На моем наблюдательном пункте тогда находились командующий, член Военного совета фронта и я со своими заместителями. С болью в сердце наблюдали мы, как таяли цепи атакующих. Генерал Попов приказал ввести в бой кавалеристов Крюкова. Но и это не изменило положения, тем более что противник бросил против конников танки.

К 24 августа мы совсем выдохлись.

Командующий лично провел рекогносцировку на правом фланге, посетил левофланговую армию Западного фронта и 38-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. Д. Терешкова, который в это время вел частные наступательные бои в районе Кирова. А 30 августа вызвал к себе. Встретил приветливо.

- Я пригласил вас, Иван Васильевич, - начал генерал Попов, - вот по какому делу. Думаю, согласитесь, что не к лицу нам сидеть выжидая манны небесной. Вам предстоит произвести быструю и скрытную перегруппировку войск в район Кирова.

Командующий приказал к утру 2 сентября перебросить туда 413, 324, 238 108, 110 и 369-ю стрелковые дивизии с частями усиления.

- Армия должна быть готова пятого сентября прорвать оборону противника южнее и юго-западнее Кирова,- продолжал генерал Попов.- В дальнейшем наступать на Бучино, Рековичи и выйти на рубеж Дубровка-Жуковка.

Развивая свою мысль, командующий показывал на карте путь планируемого наступления.

- Временно вам будут переданы двести двенадцатая и шестьдесят четвертая стрелковые дивизии десятой армии Западного фронта. Кроме того, вам подчиняются второй гвардейский кавалерийский корпус и артиллерийская дивизия прорыва.

Задача показалась мне заманчивой, и я с радостью принялся за ее решение. Признаюсь, тревожило только то, что район сосредоточения совпал с местом, по которому в течение двух лет проходила вражеская полоса обороны. Здесь было еще много неразведанных и необезвреженных минных полей, имелись проволочные награждения, завалы. Все это должно было затруднить движение, привязать войска к немногим очищенным от заграждений дорогам.

Чтобы читатель представил себе трудности предстоявшей рокировки, скажу лишь, что почти на всем более чем 100-километровом пути нам предстояло проложить пять маршрутов, снять тысячи мин, построить мосты и гати. Артиллеристы и кавалеристы получили только по одному маршруту. А ведь длина колонны артиллерийского корпуса составляла 150 и кавалерийского корпуса с боевыми обозами - 110 километров.

Штаб армии разработал детальный план смены частей, составил подробные графики движения. Я издал приказ, которым обязал командиров корпусов и дивизий соблюдать на марше строжайшую дисциплину, а на участках скрещивания маршрутов беспрекословно выполнять все требования регулировщиков. Для строгого контроля за точным выполнением войсками графика и плана марша, а также правил маскировки командировал во все стрелковые дивизии и танковые полки офицеров штаба армии. Там, где скрещивались маршруты, было организовано специальное дежурство офицеров, наделенных особыми полномочиями. Кроме того, группа офицеров контролировала марш с самолетов У-2.

Движение войск производилось только ночью. Большая нагрузка выпала на инженерные подразделения. Они были распределены по маршрутам, двигались впереди войск, вели инженерную разведку, разминировали минные участки, ремонтировали мосты, прокладывали колонные пути, делали обходы.

Пока шла перегруппировка, мы с несколькими офицерами штаба армии выехали на восточную окраину Кирова и начали планировать наступательную операцию. После принятия решения я выехал в 212-ю и 64-ю стрелковые дивизии, только что переданные нам.

4 сентября в полосе намеченного прорыва шесть усиленных стрелковых батальонов от шести дивизий начали разведку боем. Результаты боя, как и показания захваченных пленных, имели для нас большое значение. Оказалось, оборона противника глубиной до 15 километров состояла из двух полос и имела сильно развитую систему полевых сооружений Несколько линий траншей были прикрыты проволочными заграждениями, а противопехотные и противотанковые минные поля занимали свыше 60 процентов всей линии фронта

В тактической глубине на рубеже Заседский - Шубартов - Барсуки - Мал. Желтоухи - Бол. Желтоухи- Косичино враг построил отлично оборудованный рубеж с отсечными позициями, противотанковым рвом, "волчьими ямами". Все деревни и высоты гитлеровцы превратили в опорные пункты, создали там систему фланкирующего и косоприцельного огня всех видов. Передний край обороны противника в лесу был прикрыт сплошной бревенчатой стеной метровой толщины и двухметровой высоты с земляной прокладкой. К этому следует добавить, что гитлеровское командование подтянуло сюда с других участков фронта много пехоты, танков и артиллерии.

В то же время перед левым крылом Западного фронта гитлеровцы свои войска ослабили. Этим не преминула воспользоваться 10-я армия, начавшая активные боевые действия. Наш сосед справа - 38-й стрелковый корпус - установил, что участок в районе Дубровка не только слабо обороняется, но и в инженерном отношении плохо оборудован. Именно поэтому командующий Брянским фронтом попросил Ставку разрешить перенести сюда главный удар 50-й армии. Ставка согласилась.

5 сентября генерал Попов вызвал меня к себе.