Андрей Шляхов - Фаина Раневская. Женщины, конечно, умнее
Актер Игорь Старыгин вспоминал: «Я выходил на сцену с Раневской и Пляттом в спектакле «Дальше — тишина». Это была для обоих последняя большая работа. У меня была крошечная роль официанта. И я не смог ее играть, попросил снять меня с постановки. У меня поднос плясал и руки тряслись. От жалости к ним, от страха за них…»
«Горе героини Раневской вместе с нею оплакивал навзрыд весь зал, — писала журналист Галина Щергова. — Лицо актрисы тоже было залито слезами. Слезами трагедии, соединяющей артиста и зрителей, как бывало это во времени Еврипида и Софокла.
После спектакля я зашла к Фаине Георгиевне в гримуборную. «Вы были в зале? Спасибо, что не предупредили. Я так боюсь знакомых на спектакле!» — сказала она. Не кокетничала. Бесстрашная в жизни Раневская боялась глаза, сглаза знакомцев».
Актер Константин Михайлов вспоминал: «Ее творение в спектакле «Дальше — тишина» на памяти у всех, кто его видел. К тому же спектакль снят на пленку. И хотя это далеко не тот спектакль, что был в театре, где он каждый раз дышал, звучал заново, представление о нем все-таки можно получить и от телевизионного показа. Поэтому рассказывать о спектакле я не буду, а припомню только один эпизод. Сначала я не был занят в этой пьесе, но со временем мне предложили ввод на небольшую роль. Она не требовала многих репетиций. Одна из них состоялась у Фаины Георгиевны дома. Мы прошли с ней нашу сцену по тексту, а когда попытались в комнатных условиях наметить мизансцену, она остановила меня и попросила: «Вот на этой фразе, Костя, случайно взгляните в мою сторону и поймайте мой взгляд, а я приму это за обращение ко мне и… Понимаете? Это может быть единственным для меня комедийным моментом, понимаете? А то у меня во всей роли нет ни одного смешного кусочка, совсем нет юмора…» Да, ей трудно жить на сцене без юмора, подумал я, в душе она чувствует себя комедийной актрисой».
Спектакль «Дальше — тишина» был впервые показан в 1969 году.
В 1978 году записали телевизионную версию спектакля. Съемки на телевидении не понравились Фаине Георгиевне: «Вчера возили на телевидение. Вернулась разбитая. Устала огорчаться. Снимали спектакль «Дальше — тишина». Неумелые руки, бездарные режиссеры телевидения, случайные люди.
Меня не будет, а это останется.
Беда».
Ах, как же мы должны быть признательны кинематографу и телевидению, благодаря которым мы и по сей день можем наслаждаться творчеством великих актеров, давно покинувших этот мир…
Пьеса «Уступи место завтрашнему дню» в Советском Союзе получила несравнимо большую известность, нежели у себя на родине — в Соединенных Штатах. И это несмотря на то, что еще в 1937 году режиссер Лео МакКэри снял по ней одноименный фильм. Кстати говоря — весьма неплохой. Никакого сравнения со спектаклем «Дальше — тишина», но тем не менее. Правда, все достоинства фильма не смогли привлечь зрителей, и картина с треском провалилась в прокате. Тем не менее Лео МакКэри любил «Уступи место завтрашнему дню» гораздо больше других своих фильмов, и любил вполне заслуженно. Его ошибка была в том, что, чрезмерно увлекшись искренностью и глубиной сюжета, он снял слишком «заумный» на взгляд американского зрителя фильм. Взрывные эмоции, пронзительная горечь, незаслуженная жестокость и клокочущий в глубине души гнев не пришлись тогда ко двору Его Величества Кинопроката США. Для сведения: лучшим фильмом 1937 года в США был объявлен мюзикл «Великий Зигфилд» режиссера Роберта З. Леонарда, рассказывающий об известном деятеле индустрии развлечений, бродвейском шоумене и импрессарио Флоренце Зигфилде. Сейчас эту картину помнят лишь искусствоведы, и то благодаря тому, что она стала первым мюзиклом в истории кинематографа.
Спектакль «Дальше — тишина» шел на сцене Театра имени Моссовета почти двадцать лет, причем он оставался в репертуаре театра и после выхода в свет его телевизионной версии. И надо отдать этому спектаклю должное — он всегда шел при полном зале!
В 1982 году восьмидесятишестилетняя Фаина Раневская в последний раз вышла на сцену своего театра именно в этом спектакле.
И если завести разговор о театральных достижениях Фаины Георгиевны, то первым из спектаклей приходит на ум «Дальше — тишина».
«Так ты ему скажи и всех событий
Открой причину. Дальше — тишина».(Уильям Шекспир, «Гамлет, принц датский», перевод М.Л. Лозинского.)
Дальше — тишина…
Глава шестнадцатая
Последняя роль
Все души милых на высоких звездах.
Как хорошо, что некого терять
И можно плакать…
Анна Ахматова. «Все души милых на высоких звездах».Властная старуха Мавра Тарасовна, мать московского купца Амоса Панфиловича Барабошева, подыскивает для своей единственной внучки Поликсены жениха-генерала.
У самой же Поликсены другие планы — добрая девушка любит приказчика Платона Зыбкина, красивого, честного и, как и полагается при таких достоинствах, бедного парня, задолжавшего своему хозяину Амосу Панфиловичу двести рублей. Платон отвечает ей взаимностью.
Несчастному Платону грозит долговая тюрьма. Стараниями Филицаты, няньки Поликсены, решившей помочь счастью влюбленных, в доме появляется новый сторож — отставной унтер-офицер Сила Ерофеевич Грознов, бывший когда-то любовником Мавры Тарасовны. Напуганная тем, что ее старые грехи станут общим достоянием, старуха по требованию Грознова уничтожает вексель Платона и дозволяет Поликсене выйти за него замуж.
Таков сюжет пьесы Александра Николаевича Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше». Пьесы, в которой Фаина Георгиевна Раневская сыграет свою последнюю роль. Последнюю роль своей долгой жизни…
Долгое время в Театре имени Моссовета Фаина Георгиевна была занята лишь в одном спектакле — «Дальше — тишина». Очень долго — почти двенадцать лет. Конечно же, актрисе этого было мало. Мысль о близящемся конце не покидала ее. Между тем оставалось столько несыгранных ролей, невоплощенных образов! Надо было остановиться на чем-то вечном, значимом, классическом…
Безжалостное и бесстрастное, время шло, и его нельзя было остановить.
К тому же Раневская не выносила безделья. Нине Сухоцкой она однажды призналась: «Знаешь, когда я долго не играю, долго не готовлю новой роли, я себя чувствую как пианист, у которого ампутированы руки».
На дворе — 1980 год. Год «расцвета застойного времени», год Московской олимпиады, год смерти Владимира Высоцкого.
Мало кто знает, что когда по окончании школы-студии МХАТ Владимир Высоцкий пришел на работу в московский Театр имени Пушкина, ему там поначалу хороших ролей не предлагали, что привело молодого актера к депрессии, к неверию в свои силы. Он сорвался, запил и не появлялся в театре несколько недель. От увольнения Высоцкого спасало только заступничество Фаины Георгиевны Раневской, служившей тогда в том же театре. Она, чуть ли не единственная тогда, разглядела в Высоцком талантливого актера и поверила в него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
