Ваан Тотовенц - Жизнь на старой римской дороге

Анжела прижалась к Торику.

— Хочешь, пойду принесу что-нибудь поесть? — вновь предложил Торик.

— Нет, не надо.

— А я хочу принести, — настаивал Торик.

— Лучше в следующий раз.

— В какой это следующий раз? Я сейчас заберу тебя домой.

— К себе домой? — удивилась девушка. — Зачем же?

— Хочу, чтобы ты бросила это дело, я не оставлю тебя здесь.

Голубые спокойные глаза Анжелы наполнились слезами.

— Зачем ты заставляешь девушку плакать? — упрекнул приятель.

— Не суй свой нос куда не следует, — отрезал Торик. А потом обернулся к девушке: — Не плачь, дорогая, я возьму тебя к себе домой, будешь жить у меня, как царица.

Анжела почувствовала искренность и нежность чувств в этом нескладном, простом парне и ласково обняла его.

Торик нежно провел рукой по ее щекам.

— У меня только одна тетя, и больше никого, — сказал он.

— А если она не согласится? — спросила девушка.

— Не бойся, — гордо сказал он, — дом принадлежит мне. Так что собирай свои пожитки и пошли.

— Давай отложим на утро.

— Нет, я хочу сейчас, не хочу, чтобы ты оставалась здесь больше ни на одну минуту.

Девушку одолевали сомнения. Куда она пойдет на ночь глядя с незнакомым человеком. Может быть, он хочет увести ее, замучить, а утром выпроводить на улицу.

— А где ты живешь? — спросила Анжела, чтобы хоть немного собраться с мыслями.

— Знаешь, где находится большой родник? Вот напротив этого родника мой дом.

— Давай лучше утром пойдем, — попросила девушка.

— Нет сейчас, собирайся, нам пора.

— Зачем нам нарушать ночью покой твоей тети?

— Моя тетушка с ума сойдет от радости. Пошли.

Анжела молчала, она колебалась, хотя в душе никакого страха не испытывала.

— Если боишься, в эту ночь можешь лечь спать с моей тетей, — предложил Торик, — а утром рано отправимся в церковь и обвенчаемся.

Анжела решительно поднялась, вытащила из-под кровати чемодан, уложила в него свое белье, затем надела пальто и шляпу.

— Ты куда собралась? — удивленно спросила подруга.

Вместо Анжелы ответил Торик:

— Ко мне домой.

Подруга Анжелы недоуменно молчала.

— Чего уставились на меня, она будет моей женой.

Увидев решительность и смелость Торика, Анжела взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Торик обнял ее, поцеловал и сказал:

— Ангел мой, идем.

Анжела подошла к кровати спящей подруги и поцеловала ее. Та проснулась и спросонья подумала, что и к ней пришел клиент, быстро вскочила, но, увидев перед собой Анжелу в пальто и шляпе, так и застыла на месте.

— Куда собралась?

— К себе домой, — ответил Торик и взял чемодан Анжелы.

Анжела попрощалась с подругами.

— Приходи к нам, пока мы здесь, не забывай, — попросила подруга.

— Нет уж, дудки, ее ноги больше здесь не будет, — сказал Торик.

На улице Анжела прижалась к Торику и спросила:

— Мы пойдем прямо к тебе домой?

— Конечно, к нам домой.

— К нам домой, — радостно повторила Анжела и схватилась за сердце. Оно готово было выскочить из груди. Правда, где-то шевелилось сомнение, но радость брала верх.

«Нет, этот простой, неотесанный человек не обманет меня», — думала Анжела и прижималась к Торику.

— Как только устанешь, скажи, я возьму тебя на руки и донесу до дома.

— Нет, я не устану, — ответила Анжела.

Небо еще ниже придвинулось к земле, звезды, казалось, вот-вот посыпятся вниз. Аромат цветов на берегу реки был похож на аромат Анжелы, такой же свежий и легкий.

Турвантан спала, когда Торик зажег свет в комнате.

— Тетя Турик, вставай, я нашел себе жену.

Турвантан вскочила с постели и, раскрыв слипшиеся глаза, увидела Анжелу, которая, дрожа от страха, стояла на пороге.

— Что ты говоришь! — воскликнула Турвантан, протирая глаза.

— Смотри. Вот моя жена.

Словно онемевшая от испуга птичка, смотрела Анжела на Турвантан.

— Ах, она как ангел красива.

— Ее и зовут ангелом, — с гордостью сообщил Торик.

Турвантан обняла Анжелу, расцеловала ее.

— Тетушка Турик, мы проголодались, приготовь что-нибудь поесть.

Турвантан торопливо вышла из комнаты.

— Садись мой ангел, вот твой дом, все здесь твое, все, — сказал Торик.

Анжела посмотрела на чисто прибранную комнату и прослезилась.

— Что ты плачешь, — спросил Торик, лаская ее золотистые волосы своими грубыми пальцами.

— Это я от счастья плачу, — ответила она, сквозь слезы.

— Не надо, милая, не надо. С сегодняшнего дня ты не должна больше плакать. Пока я жив, на твоих глазах не будет слез.

В комнату вошла Турвантан, увидела плачущую Анжелу и напустилась на Торика:

— Ты обидел ее?

— Да нет, тетя, я ее не обижал, это она от счастья плачет.

Турвантан подошла к Анжеле, обняла ее и сказала:

— Не плачь, доченька, не плачь, видно, ты сирота. Мой Торик тоже сирота. Я и тебе стану матерью.

Торик и Анжела поужинали, поели масло, сыр с зеленью, а Турвантан сидела напротив, скрестив руки на груди, и с восторгом, и с материнской любовью наблюдала за ними.

— Такой женщины, как моя тетушка Турик, нет на свете, — говорил Торик.

— Она хорошая, — воскликнула Анжела, улыбаясь Турвантан белозубой улыбкой.

Потом Турвантан поднялась, постелила постель для новобрачных в другой комнате, убрала посуду и сказала:

— Торик, сынок, твой ангел устал, ложитесь спать.

Спустя некоторое время Торик погасил лампу…

Торик проснулся рано утром и увидел рядом с собой Анжелу. Ее золотистые волосы были разбросаны по подушке, словно лучи утреннего солнца. Он долго смотрел на ее пухлые, розовые руки. Анжела открыла глаза, и они засверкали, как волны горного озера.

— Спи, хорошая моя, еще рано.

Анжела повернулась на другой бок и закрыла глаза. Торик на цыпочках вышел из комнаты.

Турвантан уже хлопотала на кухне.

— Тетушка Турик, чем ты занята? — спросил ее Торик.

— Делаю халву, сынок, для твоей голубоглазой женушки.

Торик с благодарностью и любовью обнял старую тетушку.

— Правда, хорошая у меня жена?

— Где ты только разыскал такого ангелочка? — спросила она.

Торик мог и не говорить ей ни о чем, очень может быть, что она так и не узнала бы правды, но он ничего не утаил, рассказал все, как было.

— Вай, лучше бы я ослепла и не видела этого позора! — воскликнула Турвантан, ударяя себя по коленям.

Торик был поражен.

— Что с тобой случилось, тетушка? — спросил он.