Бернард Хаттон - Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945

Доктор Гилберт в своем медицинском заключении писал:

«Динамика рецидива проявляется в возвращении истерично-шизоидной личности к тому же самому механизму защиты своего эго, который помог ему отвергнуть реальность в Англии и «выздороветь» в Нюрнберге. Причин все увеличивающейся фрустрации Гесса в ходе суда две. Во-первых, постоянное накопление свидетельских показаний о грехах нацистского режима и звериной жестокости фюрера. В ответ на это Гесс может лишь повторять: «Я не понимаю», – и, по-видимому, ищет пути отрицания или рационализации суровой действительности.

Во-вторых, представление дела Гесса в суде, из-за которого его полет в Англию стал выглядеть смешным даже в глазах его собственных товарищей».

Всем стало ясно, что Рудольф Гесс не сможет защитить себя.

Глава 24

ГЕСС-ПОДЗАЩИТНЫЙ

17 февраля 1946 года судья Мервин Гриффит-Джонс начал слушание по делу Рудольфа Гесса. Он заявил, что Гесс принимал активное участие в подготовке агрессии против Австрии и Чехословакии, отвечал за переброску сотрудников СС в Польшу, где они занимались разрушением Варшавского гетто. Среди многих документов, обнаруженных в Германии, на которых стоит подпись Гесса, было несколько связанных с вопросом о наказаниях за преступления против рейха, нюрнбергские законы по поводу евреев, а также постановление, распространяющее действие этих законов на Австрию. Гесс был также верховным руководителем организаций, которые объединяли немцев, живших за границей и составивших основу нацистских «пятых колонн». Гриффит-Джонс предоставил суду множество документов, связанных с прилетом Гесса в Британию, а также его предложение о мире, переданное представителям британского правительства.

В разгар войны любая попытка заключить мир ставилась человеку в заслугу. Но на Нюрнбергском процессе, когда поверженная Германия превратилась в пустыню, покрытую дымящимися руинами, условия мирного договора, которые предлагал Гесс, казались наглыми и самонадеянными. Язвительный тон Гриффита-Джонса еще сильнее это подчеркивал.

Оглашался один документ за другим, и чувство неловкости, которое возникло у товарищей Гесса, становилось все сильнее. Геринг постоянно наклонялся к Гессу и спрашивал: неужели он действительно это говорил? И когда бывший заместитель фюрера кивал в ответ, Геринг в притворном отчаянии воздевал вверх руки. К концу дня всем стало ясно, что вмешательство Гесса в политическую дипломатию носило характер глупой детской выходки. Покидая зал заседаний, Геринг похлопал Гесса по спине: благодарю, мол, тебя за попытку заключить мир.

Все подзащитные, за исключением Шираха, отказывались верить в то, что сделал Гесс. Геринг знал, что Гитлер был в курсе бездарного замысла Гесса, и решил об этом не распространяться.

На следующий день Гесс в зале суда опять читал книгу, не обращая никакого внимания на происходящее. Доктор Гилберт спросил его, зачем он это делает. Гесс сухо ответил, что не желает слушать, как иностранцы оскорбляют его страну. Доктор Гилберт возразил: даже если он не согласен с тем, что они говорят, необходимо выслушать их обвинения, чтобы подготовиться к защите.

– Это дело касается только меня, и никого другого, – отрезал Гесс.

Доктор фон Роршайт, защитник Гесса, перед самым началом слушания дела своего пациента сломал ногу. На его место был назначен доктор Альфред Зейдл.

Доктор Зейдл уже выступал защитником доктора Франка. Он сказал, что не сомневается в здравом уме Гесса и может только допустить, что его клиент – странный и мрачный человек, меланхолические черты которого усилились во время пребывания в плену. Быть может, доктор Зейдл решил пощадить самолюбие Гесса, в особенности потому, что бывший заместитель фюрера постоянно говорил своим товарищам, что в подходящий момент сделает «очень важное признание», которое разрушит до основания все обвинение. Но пока это тайна, и Гесс никому ее не раскроет, даже своим товарищам. Однако он предупредил их, что кто-то «наверху» собирается помешать его защите, сделав так, что охранники лишат его способности к концентрации.

Доктор Зейдл начал защиту Гесса 22 марта 1946 года. Против заместителя фюрера были выдвинуты следующие обвинения:

1. Подготовка и развязывание агрессивных войн.

2. Преступления против мира.

3. Военные преступления.

4. Преступления против человечества.

Доктор Зейдл был уверен, что сумеет отвести от своего клиента обвинения в пунктах три и четыре, поскольку, когда совершались жестокости по отношению к евреям (истребление евреев началось после нападения Германии на СССР. До этого их «стимулировали» к выезду. Подыскивались места, куда можно было бы вывезти европейских евреев, в частности Мадагаскар. Когда эти планы провалились, началось «окончательное решение еврейского вопроса». – Ред.), он был пленником в Британии. Но два первых пункта опровергнуть было труднее. Гесс, вне всякого сомнения, обсуждал с Гитлером действия, которые привели к войне, до мая 1941 года знал обо всех решениях фюрера и был с ними согласен.

Но однажды, после долгой и обескураживающей беседы со своим клиентом, доктор Зейдл уже готовился покинуть тюрьму, как вдруг до его ушей донесся разговор Геринга с Риббентропом. Риббентроп сообщил Герингу потрясающую весть. Он сказал, что во время своего визита в Москву в августе 1939 года, после заключения советско-германского пакта с Молотовым, он подписал также секретные протоколы, оставшиеся неизвестными широкой публике. Риббентроп сказал: «Это секретное соглашение должно было разграничить сферы наших интересов в случае войны». Министры иностранных дел России и Германии провели на карте линию по рекам Висла и Буг, двух рек, делящих Польшу на две половины. Потом они решили, что в случае начала войны территории, расположенные западнее этой линии, составят немецкую сферу интересов, а те, что расположены восточнее, – советскую. В советскую сферу вошли Финляндия, Эстония, Латвия (позже и Литва), Восточная Польша и часть территории Румынии. (Захваченная в 1918 г. румынами Бессарабия и населенная в основном украинцами Северная Буковина – Сталин их в 1940 г. вернул, предъявив Румынии ультиматум. – Ред.) Риббентроп также добавил, что русские, арестовав его, пообещали, что если он на суде будет молчать о секретном соглашении, то получит более мягкое наказание.

Доктор Зейдл сразу же понял, какое огромное значение это имеет для защиты Гесса. После захвата Германией Польши, а Советским Союзом Литвы, Латвии и Эстонии в июне 1940 года (юридически вхождение трех Прибалтийских республик в СССР было полностью законным – по просьбе их правительств, сформированных на основе свободных и тайных выборов. – Ред.) обе страны всячески отрицали, что между ними было заключено какое-либо политическое соглашение, помимо советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 года. Отсюда следовало, что, если доктору Зейдлу удастся доказать, что текст секретного соглашения действительно существует, тогда Сталин и Советский Союз должны нести такую же ответственность за развязывание агрессивной войны, как и любой из нацистов, сидящих на скамье подсудимых. Доктор Зейдл сможет заявить, что если его клиента признают виновным, то Сталин и любой чиновник из Кремля должен сесть рядом с ним на эту скамью. (Секретные дополнения существовали и существуют, пока жива дипломатия. – Ред.)