Леонид Млечин - Ленин. Соблазнение России

Анализ телеграмм и банковских счетов подтверждает: деньги шли. Но не из Берлина большевикам, а исключительно в обратном направлении! Финансовый агент компании в России Евгения Маврикиевна Суменсон (ее тогда тоже арестовали) занималась переводом денег из Петрограда в Стокгольм! Это была плата за товары, которые Парвус и Ганецкий поставляли в Россию.

Вот эти телеграммы.

4 мая 1917 года Ганецкий телеграфировал в Петроград Суменсон:

«Больше месяца нет сведений. Деньги крайне нужны».

Фирма требовала отчета о продажах и перевода вырученных средств.

7 мая 1917 года Ганецкий телеграфировал Суменсон:

«Телеграфируйте немедленно какое количество получили оригинала карандашей какое продали. Точную отчетность пришлите письменно».

Карандаши — это не шифр. Карандаши в Россию поставлялись немецкие. После начала войны они продавались через Швецию.

5 июля 1917 года Суменсон телеграфировала в Стокгольм Ганецкому:

«Нестле не присылает муки. Хлопочите».

Фирма Парвуса поставляла в России продукцию существующей и по сей день швейцарской компании «Нестле» — и в том числе мучные смеси для детей…

Петроградская судебная палата и печать обвинили Ганецкого и Козловского в том, что они передавали полученные Парвусом от немецких властей деньги Ленину и большевикам. Ганецкого обвиняли в спекуляции и контрабанде. В газете «День» публицист Давид Заславский в статьях «Наивные», «Нечестные и наивные», «Гримм и гримированные» писал, что Ганецкого в Копенгагене привлекли к суду за мошенничество и контрабанду и что он помогал германскому агенту Парвусу.

22 июня «Правда» опубликовала телеграмму Ганецкого из Стокгольма:

«Разоблачение Заславского в “Дне” — нечестная клевета. Никогда не судился за контрабанду и за мошенничество. Как заведующий экспортной фирмой был административно оштрафован за несоблюдение формальностей при отправке медикаментов в Россию. Травля Заславского как политическая кампании ясна. Моя деятельность в Копенгагене хорошо известна всем знающим меня там товарищам. Считаю недостойным оправдываться перед клеветническими нападками бульварного журналиста».

Карл Радек, который находился в Стокгольме и хорошо знал, кто и как зарабатывал там деньги, писал Ленину:

«Понятно, что на нашу точку зрения влияет глупая уверенность, что Ганецкий занимался торговлей не для личной наживы, а для того, чтобы помогать материально партии… Отношения его к Парвусу чисто деловые, никогда с политикой не имели ничего общего…».

8 августа 1917 года ЦК партии большевиков вывел Ганецкого из числа членов Заграничного представительства. Его дело передали партийной комиссии.

5 октября 1917 года на заседании ЦК решили:

«Решено избрать комиссию для рассмотрения вопроса о Козловском и Ганецком. В комиссию избраны Троцкий и Коллонтай; третьим предполагается послать кого-либо из поляков».

Исполнительный комитет польских социал-демократов в России 28 ноября 1917 года за подписью Феликса Дзержинского и Иосифа Уншлихта переслал в ЦК партии большевиков заключение своей комиссии, которая настаивала на полном оправдании Ганецкого: контакты с Парвусом поддерживало множество русских социалистов, и никому не предъявлялись претензии; датские власти арестовали Ганецкого и приговорили его к штрафу за экспорт в Россию медикаментов, вывоз которых в тот момент был запрещен: в мирное время их можно было экспортировать, в военное — следовало получить лицензию.

21 ноября 1917 года Ганецкий сам дал письменные показания. Он рассказал, что, находясь за границей, бедствовал. Парвус взял его управляющим в экспортную фирму «Handels og Exportkompan’iet», которая вывозила в Россию товары, главным образом медикаменты, термометры и шприцы. Ганецкий получал четыреста крон в месяц и процент с прибыли. В начале 1917 года Ганецкий заплатил штраф, но ему пришлось уехать из Дании…

«Г-жа Суменсон является поверенной фирмы, — рассказал Ганецкий. — Фирма эта занялась продажей медикаментов нашей фирмы в России. Я Суменсон раньше не знал. Она типичная буржуйка, абсолютно никакого отношения ни к какой политической партии никогда не имела. Как поверенная своей фирмы, она честно исполняла свои обязанности и стала невинной жертвой во всей этой клевете».

29 ноября 1917 года на заседании ЦК партии решили полностью реабилитировать Ганецкого, но записали в протокол:

«Вносится дополнительное предложение не назначать т. Ганецкого ни на какие ответственные должности, а предоставить ему идти работать в низы, и пусть тогда его выдвигают низы на ответственный пост». Предложение было голосованием отвергнуто.

Решение по делу Козловского комиссия ЦК в составе Александры Коллонтай, Мечислава Бронского (представитель поляков в Петроградском комитете партии) и Петра Стучки (представитель латышских социал-демократов) вынесла 25 октября 1917 года:

«Никаких коммерческих сношений с Парвусом т. Козловский не имел, никаких денег посредственно или непосредственно т. Козловский не получал… С Ганецким имел т. Козловский денежные отношения и то лишь профессионального характера. Тов. Козловскому предложено было т. Ганецким как заведующим экспортно-торговой конторой быть юрисконсультом этого общества за месячное вознаграждение. Никакого финансового участия в этом предприятии т. Козловский не принимал».

На шпиономании, охватившей Россию, тогда неплохо зарабатывали. Самой успешной с коммерческой точки зрения сделкой оказалась продажа американцам коллекции фальшивок, которая вошла в историю как документы Сиссона.

Эдгар Сиссон прибыл в Россию в ноябре 1917 года. Он представлял Комитет общественной информации и должен был пропагандировать политику президента США Вудро Вильсона. Сиссон не знал русского языка и был очень доверчив. Он заплатил двадцать пять тысяч долларов (большие по тем временам деньги) за документы о сотрудничестве большевиков, которые уже взяли власть в России, с немцами.

Эти пачку материалов он принес американскому послу в Петрограде Дэвиду Фрэнсису, бывшему губернатору Миссури. Тот сообщил в Вашингтон 10 декабря 1917 года: «Только что узнал из заслуживающего доверия источника, что правительство в Смольном находится под абсолютным контролем германского генерального штаба».

Четыре дня подряд материалы шифром передавались в Вашингтон. Когда их расшифровали, отнесли государственному секретарю США Роберту Лансингу. Американские политики решили, что эти материалы объясняют, почему большевики подписали с немцами мир в Брест-Литовске: Ленина и Троцкого купили.

Удивительным образом в Вашингтоне не потрудились подвергнуть полученные материалы элементарной экспертизе. А ведь сначала эти бумаги принесли в Петрограде британскому дипломату Роберту Брюсу Локкарту. Неплохо разбиравшийся в российских делах, он сразу признал эти материалы фальшивкой и ничего не заплатил.