Жизнь и творчество Р. Фраермана - Владимир Николаев
В классе была совершенная тишина. Потом вдруг ребята захлопали в ладоши и бросились обнимать Катю.
———
Мы помолчали.
— Что же, я уверен, что поездка ваша была очень хорошей.
— Конечно, конечно. Мы были на Ангаре, в Братске, на Алтае. Но едва ли не бо́льшую радость ребятам принесли та школа жизни и то приобщение к труду, которое они познали. Они познакомились со многими интересными людьми, с самыми разнообразными профессиями и убедились: нет скучной работы! Нет скучного труда! В каждой работе они находили для себя столько увлекательного, столько поучительного, испытали светлые, поэтические чувства. Ведь во всяком проявлении жизни есть своя поэзия, своя красота.
Они приобщились к миру прекрасного и убедились, что оно, это прекрасное, действительно рядом с тобой. Надо только научиться наблюдать, видеть и слышать.
———
Я поблагодарил Анну Алексеевну за беседу. Солнце уже поднималось. Становилось жарко. Мы попрощались, и я пошел домой. Я не жалел, что клев был неудачный.
«ДУШИ ПРЕКРАСНЫЕ ПОРЫВЫ»
(О романтике)
Мы часто слышим слово «романтик». Оно произносится по-разному: то с улыбкой, то с усмешкой, то с восторгом, то с сожалением. Что же означает это слово? Хорошо ли быть романтиком? Помогает ли это правильно, мужественно и интересно жить? Или же это в самом деле смешно и над романтиками можно только посмеяться, как смеются над незадачливыми людьми, плохо понимающими жизнь, как когда-то смеялись над Дон Кихотом, этим странным чудаком, на которого щедро сыпались побои со всех сторон?
Великий критик Белинский в статьях о Пушкине, размышляя о романтизме, писал, что романтизм в существеннейшем своем значении не что иное, как внутренний мир человека, так сказать, сокровенная жизнь его сердца, и потому почти всякий человек в той или иной мере романтик. Исключение остается только за эгоистами, которые, кроме себя, никого не любят, или за людьми, у которых это священное зерно заглушено нравственной неразвитостью или тяжкими нуждами бедной и грубой жизни.
Значит, романтизм — это источник высоких, идеальных стремлений человека, это те «души прекрасные порывы», о которых писал Пушкин, призывая своих друзей посвятить Отчизне эти порывы.
Да. Это прекрасные, высокие идеалы! И нет на свете места, где этим стремлениям было бы предоставлено столько простора и столько возможностей для их осуществления, как в нашей Советской стране.
В самом деле, разве это не заманчивый идеал — бороться за счастливое будущее человечества, стремиться к тому, чтобы человек человеку стал другом и братом? Разве эта цель не достойна того, чтобы всю свою жизнь посвятить для ее торжества? И есть ли другая, более возвышенная цель жизни в этом мире, где и сейчас, в наше время, половина человечества живет под вечным страхом, под гнетом непосильного труда, страдает и умирает от нищеты и бесправия?
Молодость не может жить без романтики, без идеалов. И нужно ли приводить примеры самого прекрасного героизма и романтики целых поколений советских юношей и девушек, которые с первых дней победы Октября отдавали и отдают все свои силы, знания, свою любовь и жизнь на благо Родины!
Вспомним годы гражданской войны или незабываемые годы первых пятилеток, Отечественную войну, когда чистота и нежность светлой юности вступила в бой со страшной стихией человеконенавистничества, когда ясность мировоззрения пошла на борьбу с диким варварством, мерзостью и грязью фашизма.
Душевное целомудрие! Какая же это чудесная сила! Она действительно не знает поражения! Пусть же в душе каждого человека живет и вера, и надежда, и любовь! Без них человек не защищен. Он сирота.
А почему же, спросит, может быть, читатель, вы вдруг заговорили о романтизме? Что-то вас, значит, беспокоит? Тревожит? Да. Беспокоит. Да, мы тревожимся за нашу смену, особенно за наших подростков. Испытываем беспокойство и даже недовольство. Думается, что кое-кто из подростков не то что растерял, а просто не знал и не знает всей прелести и радости поэтических, свежих порывов романтики.
Может быть, они считают себя лучше, мудрее других, полагают, что их ум более пытлив, а глаз более зорок и совесть более неподкупна?
Нет. Они так не думают. К сожалению, они вообще мало думают, они даже не задаются этими вопросами. Может быть, не пришло еще время! И вот они заполняют свой досуг танцульками, хождением в кино, где они могут просидеть подряд несколько сеансов, ловят и поджидают в темных подъездах не очень щепетильных девушек или просто слоняются по улицам с карманным радиоприемником и тут же, на улице, вертятся в каком-то нелепом танце, чего даже не позволяли себе дикари из племени ньям-ньям в их убогой жизни, полной горя и нужды, ибо знали, что всему есть свое время — и труду, и отдыху, и веселью.
Беседуя с подростками, я не раз слышал мнение, что на земле уже делать нечего, все изведано, и нет на ней места для подвига. Разве что только на войне или в космосе. Ссылаются даже на то, что жизнь вообще нелепа в век атома: жить придется недолго, а потому — лови момент! Бери от жизни поскорей все, что только тебе удастся схватить.
И они торопятся жить.
Задумывались ли вы об этом, читатель?
А время ведь не ждет. Оно мчится и сметает на своем пути все нестойкое, всякую шелуху. Пройдут годы. Смотришь, а молодость уже позади. Силы растрачены на пустяки. А вернуть упущенное трудно.
Как-то я встретил одного знакомого юношу. Он давно покинул школу. Занялся было музыкой, без особой охоты. И тоже бросил. Сейчас он серьезно увлечен механикой. А знаний нет. Образования тоже нет. Надо наверстывать. И ему кажется, что все потеряно безвозвратно.
Кто же во всем этом виноват? Почему какая-то часть нашей молодежи, распрощавшаяся с детством и не вступившая еще в пору юности, не впитала в себя духа нашего необыкновенного времени? Как вы сами, подростки, об этом думаете?! А ведь из подростков складываются поколения.
Скучать, когда кругом столько увлекательного дела! Когда тебя ждут библиотеки, школы, театры, университеты, стадионы! Мы в годы нашей юности даже мечтать об этом не могли, так это было недостижимо. А если и удавалось попасть в высшую школу, считали это за счастье, жили на собственные, заработанные гроши и помогали еще старикам родителям. И скольким из нас так и не удалось выбиться на дорогу.
