Наталия Костина-Кассанелли - 100 историй великой любви

Фицджеральд отправился в армию – что может быть романтичнее, чем умереть за родину? Однако и тут его ждало разочарование: на фронт он не попал, его откомандировали в штат Алабама, и тут, в городке Монтгомери, он и увидел ту, ради которой стоило жить, а не умирать!

Семейство Сейр было не в восторге от жениха младшей дочери, но Зельда твердо стояла на своем: или Френсис, или никто! Родители выдвинули твердое условие: прежде чем сыграть свадьбу, жених должен найти работу, и никак иначе. Фицджеральд, будучи в восторге от того, что его не выставили на улицу с прямым отказом, тут же помчался в Нью-Йорк, где получил место в рекламном отделе при железной дороге. Мало этого – там же он попытался напечатать свой первый роман «Романтический эгоист». В то время автору было всего двадцать два и роман сочли незрелым, но не отвергли категорически, а вернули писателю с пометкой «доработать».

Фицджеральд пытался чего-то добиться в Нью-Йорке, пока Зельда продолжала вести тот образ жизни, к которому привыкла: вечеринки, поклонники, флирт… Разумеется, она приняла от Френсиса кольцо, но он был так далеко, а ей было скучно! Настолько скучно, что однажды она искупалась в бассейне совершенно голая – и это у всех на глазах! Эпатажная выходка лишь увеличила армию ее поклонников, ведь такого не могла себе позволить ни одна девушка в штате! Зельду заваливали признаниями в любви и приглашениями на вечеринки. Отписываясь, она случайно отправила послание, предназначенное другому кавалеру, не по тому адресу – и его получил жених в изгнании.

Фицджеральд был в ярости, прочтя легкомысленную записочку. Он тут же примчался и потребовал объяснений. Произошла бурная ссора, в результате которой Зельда швырнула в лицо Френсису его кольцо. Помолвка была расторгнута, и будущий великий романист вернулся к рекламе железных дорог. Впрочем, он не терял надежды на то, что когда-нибудь произведения прославят его настолько, что легкомысленная Зельда пожалеет о своем поступке!

Если сильно чего-то хотеть, да еще и подкреплять желание работой, оно, как правило, сбывается. Вскоре после расставания с Зельдой переписанный роман Фицджеральда, получивший новое название «По ту сторону рая», был издан – и автор проснулся знаменитым. Он, как говорится, «попал в яблочко». Все газеты писали только о нем и его таланте. И через неделю Френсис и Зельда поженились.

Безумная «эпоха джаза», которую Френсис и его жена не переставали планомерно олицетворять, вознесла Фицджеральда на самую вершину славы. Газеты продавались огромными тиражами только благодаря сумасшедшим выходкам этих двоих. Чета Фицджеральдов позволяла себе буквально все: приходила голыми в театр, каталась в такси, но не как рядовые обыватели, а на крыше, – словом, эпатировала публику, как могла. Злые языки утверждали, что даже в роддом Зельду привезли вдрызг пьяной…

Маленькая Скотти, пополнившая семью, не остановила шальных родителей, которые продолжали вести разгульный образ жизни. При этом Фицджеральд успевал много работать и за его рассказы издания буквально дрались. Однако пить целыми днями и одновременно плодотворно творить было необычайно трудно, если не сказать невозможно. Сочинять что-либо действительно достойное Френсис Скотт мог только на трезвую голову.

С утра писатель торопился засесть за работу, но жена тут же предлагала ему выпить, а если он не хотел, устраивала истерику. Зельда ревновала мужа к работе, к славе, но только не к бутылке. Возможно, дело было в том, что и сам Фицджеральд не хотел, чтобы Зельда прославилась как художница – ее картины были весьма и весьма недурны, но муж категорически запретил Зельде заниматься живописью!

Эти двое не переставали мучить и убивать друг друга с помощью алкоголя и выходок самого дурного тона. Зельду не остановило даже замечание Эрнеста Хемингуэя, друга семьи, что такая муза губит одного из лучших американских писателей! Хемингуэй ненавидел Зельду, называл ее хитрой кошкой с пустыми глазами, и она отвечала ему такой же всепоглощающей ненавистью.

В поисках более тихой жизни семья Фицджеральдов отправилась во Францию. Здесь, в поэтической атмосфере французской Ривьеры, они оба немного успокоились. Писатель работал над романом «Великий Гэтсби», а Зельда нежилась под лучами солнца на пляже.

Казалось, ничто не предвещало беды – однако Зельда, которая никогда не отличалась супружеской верностью, влюбилась во французского летчика. Фицджеральд привык к бурным, но скоротечным романам жены, но в этот раз все пошло по-другому. Когда летчик, измученный бешеным темпераментом и истерическими выходками любовницы, бросил Зельду, она наглоталась снотворного. Выжила она только благодаря тому, что муж вовремя обнаружил ее, спящую подозрительно беспробудным сном, и отправил в клинику.

Выписавшись, Зельда снова взялась за свое: она устроила мужу безобразную сцену ревности в ресторане. За столиком сидела Айседора Дункан – знаменитость тех лет, прославленная танцовщица и очаровательная женщина. Френсис попросил у жены разрешения подойти и выразить даме свое почтение. Зельда разрешила, но как только муж направился к Айседоре, вскочила и демонстративно бросилась через балюстраду лестницы вниз…

Она не убилась насмерть, отделалась всего-навсего ушибами. Однако эта попытка самоубийства была не просто очередной истерикой: она предвещала худшее. Вскоре Зельда стала слышать странные голоса: они нашептывали ей о готовящихся заговорах против ее семьи, о том, что друзья хотят убить ее, мужа, Скотти… Затем голоса запретили ей двигаться, и Фицджеральд, не на шутку встревоженный всеми этими симптомами, решился показать супругу психиатру.

Диагноз был неутешительным – шизофрения. И вместе с неизлечимой болезнью жены, на лечение которой он тратил баснословные суммы, на писателя, как из раскрытого ящика Пандоры, обрушились всевозможные беды. Умерла горячо любимая им мать, перелом ключицы надолго лишил его единственной отдушины – творчества. Его муза была неисцелимой сумасшедшей, а подросшая Скотти не желала ни учиться, ни заниматься чем-либо, кроме танцев и развлечений, не понимала и не любила отца и лишь без конца требовала денег на свои прихоти.

Фицджеральд все больше пил и пытался заводить новые романы, ища утешения и любви у других женщин. Однако его большое романтическое сердце не выдержало такой жизни: в 1940 году у писателя случился обширный инфаркт, которого тот не перенес. Он скончался в возрасте сорока четырех лет – в самом расцвете творческого таланта.

После смерти мужа к голосам, которые не переставали мучить Зельду, добавился и голос Френсиса Скотта. Он разговаривал с женой ласково и нежно… и через восемь лет врачи неожиданно диагностировали у своей пациентки значительные улучшения. Ее даже отпустили из клиники повидаться с родными в Монтгомери. Уезжая от родителей, прощаясь с ними на вокзале, притихшая Зельда внезапно сказала: «Не волнуйся, мама! Я не боюсь умереть. Скотт говорит, это совсем не страшно».