Из истории группы "Облачный край" - Сергей Богаев
– Знаешь, Вадик, – спросонья отвечаю ему, – а Дяди Миши нет.
На том конце повисла тяжёлая пауза.
– Как нет? – растеряно вздохнул Курылёв.
– Он убит, Вадик, так вот случилось. Его больше нет.
– Да как же убит, я с ним ещё вечером поздно совсем говорил, рассказывал, как свели мы с тобой, что случилось, ты знаешь? Что произошло?
А надо сказать, что накатил я накануне весьма изрядно, чтобы унять дикий стресс от потери материала. Проспаться нормально совсем не удалось, и я даже толком не мог понять, что Вадим говорит мне в трубку. Я дико хотел спать, и мне очень хотелось закончить скорей этот липкий, тягучий разговор. Вот так, не соображая ни черта, я нервно ему сказал, что вот ты вчера с ним говорил, а ночью его убили.
– А кто это сделал, не знаешь, Серёга?
– Да как не знать, конечно же, знаю, это сделал Ясин.
– Как??
– Одним пальцем. Очень просто, я даже сам не успел ничего понять, хоть и стоял рядом.
– Рядом? Серёга, ты что, у меня сейчас расплавится мозг, я ни черта не понимаю… ладно, я буду звонить родным, узнавать.
И тут я понял всю глубину похмельной инсинуации, закричал:
– Аааа, стой, ты не понял, не понял. Алё! Вадим, мы просто песню стёрли с Ясином, песню Дядя Миша – хуяк, одним жмаком и стёрли.
– Как стёрли? А дядя Миша? С ним-то что?
– С ним всё нормально, он ещё жив, а твой трек уже умер.
– А сам дядя Миша?
– Жив.
– Хух, – Вадик перевёл дух, – ну ты даёшь… хух. Да чёрт с ней, с песней, говна-пирога, ещё раз запишем, и ещё лучше запишем. Главное, что сам Дядя Миша жив, понимаешь, он жив!!!
Я подивился проявлению духовности такого уровня, сам камня на камне бы не оставил, всех бы замочил, случись так со мной лично. А Вадик проявил себя с наилучшей стороны, и я с того дня стал уважать его с удвоенной силой. Музыканты – люди тонкой душевной организации, ранимые, впечатлительные, и бывает полезно найти с ними общий язык. Но песню, в прежнем виде мы так и не восстановили. Сделали новый вариант, Миша Нефёдов уже не смог прийти, и вместо барабанов записали драм-машину. Уже не то, само собой.
Однажды я и свой трек так прибил, что не найти потом было. Хорошо у Вишни болванки сохранились, но гитары переигрывать – мало удовольствия. В звучании музыки правит один только бог Random. Если однажды что-то удалось – никогда больше этого не повторить. Тем более, если тремя партиями гитар заняты четырнадцать каналов. Но приехал на запись Слава из группы Катран, сел к компьютеру, и чик-чик, всё восстановил. Я даже глазам своим не поверил. Вот бы его тогда к нам с Ясином, в нужное время.
Много мистики мы сожрали с этой работой, что говорить. Когда альбом сошёл со стапеля, Вадим приехал за тиражом, а там… обложки все напечатаны в негативе. Как так? А что, – говорил Тропилло, – нам показалось, что так и надо… ладно, решили перепечатать, говорит, приезжай через два дня. Вадим со своей группой должен был как раз ехать в Москву в тот день, и на афишах везде было напечатано про презентацию и продажу нового альбома. Можно представить состояние тонкой душевной организации Вадима, когда они приехали за тиражом, прямо перед поездом, а тираж упакован не был, даже новые конверты ещё не напечатаны. Пришлось ему краснеть в Москве, объясняться и оправдываться. Вот и весь бизнес.
Сергей Богаев в студии
Впоследствии, самой лучшей песней альбома Курылёва был признан обществом номер Егора Летова “Моя оборона”. В ней было создано жёсткое, агрессивное звучание, характерное для Гражданской Обороны. Вадик, как ни крути, человек мягкий, и поёт он без пафоса, мягко. На фоне такого молотилова его голос прозвучал на удивление органично. Мне очень нравилось с ним работать, человек понимающий. Несмотря на то, что Тропилло предоставил студию бесплатно, смены Вадим мне оплачивал в полном объёме, за что ему большое, человеческое спасибо.
Мне всегда говорят, что все мои беды оттого, что я бухаю. Но Вадик-то как раз не пьёт! А ему так не повезло с этим альбомом: то дядя Миша “умер”, то тираж не продали. А ведь он не бухает, а значит – ерунда это всё. И ни с каким бухлом это ничуточки не связано.
ГЛАВА 16: ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ. ТРИБЬЮТ ГРЕБЕНЩИКОВА
:
Сергей Богаев. 2008
Вообще, если честно, ведя повествование истории создания последнего альбома, невозможно обойти стороной мои взаимоотношения с алкоголем. Ибо мне это видится, как неотъемлемая часть творческого процесса. К сожалению, с одной стороны, а с другой – может оно и правильно, может, должно было именно так, в самое время. Может, и музыка была б совершенно другая – тупая и неинтересная. Как говорит Тропилло, – музыка есть кислотная, травяная и алкогольная. Последняя – точно моя.
Вот пробую сосчитать, сколько же раз за это время Тропилло выгонял меня из студии с позором. Да не просто выгонял, а навсегда, без права появления, со всеми надлежащими идиомами мне во след. Каждый раз, выводя меня с территории завода, он оставлял на обоих проходных письменное распоряжение: “Богаеву Сергею ни под каким видом ключ от студии не выдавать”.
Первый раз это случилось в четвёртом году, мы только начали с Вишней писать болванки к альбому. Была холодная питерская зима, точнее, холодных зим в Петербурге не было уже давно, но мои ботинки пребывали в таком состоянии, что именно такой я ту зиму и запомнил. Конечно, в то время худо-бедно я зарабатывал на студии, но часто не мог даже поесть купить, отсылая все деньги домой. Студия находилась ещё в стадии строительства, можно было работать, но вместе с отбойными молотками и болгарками. Тогда в студии была ещё раскладушка, диван, на котором можно поспать. Всегда можно было бросить своё бренное, пьяное тело, хотя тяжёлый пьяный сон нередко настигал меня где-то по дороге к спальному месту. Нередко было попросту себя не донести до места назначения.
В один из не самых лучших дней, мне вдруг стало невесело и одиноко. В гости идти не хотелось, тем
