Хендрик Фертен - В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Прицельными очередями из пулеметов и пистолетов-пулеметов мы вели огонь по гуще наступающей советской пехоты и по их лошадям, тащившим станки противотанковых орудий. Надвигаясь на нас, русские то и дело останавливались, чтобы позволить своим артиллеристам с криками «Ура!» сделать один-два залпа в нашем направлении.

Бой был жестоким. Наши офицеры, находившиеся на передовых позициях, стреляли трассирующими пулями, помогая таким образом остальным бойцам концентрировать огонь в правильном направлении. Наша яростная борьба могла задержать наступление русских. Но у нас, к сожалению, не было достаточных сил, чтобы его остановить. Мы видели значительное численное превосходство врага и осознавали безнадежность своего положения.

Некоторые из наших товарищей, оставаясь в окопах, расстреливали по русским уже последние остававшиеся у них патроны. Впереди нас был грозный наступающий враг, а позади открытая территория. Чтобы достичь леса, требовалось преодолеть целых двести метров. И у нас не оставалось выбора. Наши перспективы были мрачными, но нам нужно было сражаться до конца.

В этой ситуации смерть была настолько близко к нам, что мы вряд ли сражались столь хорошо, как могли бы сражаться солдаты с нашей превосходной подготовкой. Мы делали все, словно в трансе. Мои собственные действия стали автоматическими, мое сознание перестало контролировать их. Я отчетливо помню, что у меня перед глазами в стремительном темпе пронеслась вся моя прошлая жизнь. Поэтому прошло некоторое время, прежде чем я услышал окрики со стороны леса. Надо сказать, что к лесу также вела протекавшая неподалеку от нас речушка. Командиры рот и взводов указывали бойцам на нее. И это было единственным средством спастись. Вместе с остальными, я собрал свои последние силы, чтобы прыгнуть в ледяную воду. Очереди, выпущенные противником, пролетали над самыми нашими головами, сыпали осколки. Спасаясь от них, нам приходилось то и дело погружаться в воду с головой. Благодаря этому большинство из нас отделалось лишь легкими ранениями, но ледяная вода оказалась гибельной для многих бойцов.

Достигнув спасительного леса, мы были мокрыми насквозь и стучали зубами от холода. Мы видели, как иваны запрыгивали в оставленные нами окопы. Тела наших товарищей лежали на дороге, и мы не смогли забрать их с собой. Вспоминая обо всем этом, я также невольно думаю о сражении при Лейтене, которое произошло в декабре 1757 года. Тогда армия Фридриха Великого, состоявшая из 34000 бойцов, вошла в Силезию, чтобы противостоять австрийским захватчикам. Численность австрийских войск в два раза превосходила численность армии Фридриха Великого. Но его бойцы победили. 188 лет спустя немцы вместе с добровольцами из западных и северных стран безуспешно пытались повторить этот подвиг, противостоя азиатскому вторжению, угрожавшему не только Силезии, но и всей Европе.

После отступления нам было приказано выдвигаться в Саару и занять там новые позиции. Войдя в эту деревню, мы обнаружили, что ее уже покинули все жители, за исключением двух старушек-сестер. Мы наткнулись на них, когда обшаривали дома в поисках хоть какой-нибудь еды. Они сидели у себя дома, обернувшись в шерстяные покрывала. Подобно многим, старушки не хотели покидать родной кров. У них оставался более чем достаточный запас еды, и они собирались встретить судьбу в домашних стенах, какой бы она ни была. Кроме них, единственными живыми существами, не покинувшими Саару, была старая корова, с мычанием бродившая вокруг деревни, и местные коты, встречавшие нас мурлыканьем и тершиеся об наши ботинки в надежде выманить что-нибудь съедобное. Они были такими же голодными, как и мы.

Местом нашей следующей остановки стал гарнизонный городок Дойч-Лисса. Там роты батальонов выстроились вместе на плацу перед комплексом казарм, чтобы получить новые приказы. В Дойч-Лиссе у нас оставалось совсем немного времени. Русские уже приближались к этому населенному пункту, их наступление шло очень стремительно. После построения мы успели лишь сменить свою униформу, которая все еще оставалась влажной. И русские танки с ревом поехали через плац. Вместе с пехотой вермахта мы сумели прицельным огнем задержать их продвижение. Но ненадолго. Наши оборонные меры уже не могли остановить их. И нам в очередной раз пришлось отступить на окраину города, а затем к реке Вейстриц.

Берега реки соединял каменный мост, который представлял собой единственную переправу через нее по направлению к Бреслау. Этот мост имел важное стратегическое значение, поскольку он выходил на главную дорогу к Бреслау. Русские должны были воспользоваться ею. Поэтому я получил приказ вместе с моей группой занять двухэтажный дом на южном берегу справа от моста.

Параллельно речному берегу стояло несколько домов. К каждому из них примыкали сады, разросшиеся до самой воды. Мы заняли позицию позади домов и начали окапываться всего в нескольких метрах от входа в подвал одного из них. Я приказал рыть траншеи шестерым бойцам, оставил нескольких солдат дежурить возле пулемета, а остальным поручил ознакомиться с продуктовым содержимым подвала. К нашей радости, он оказался полон консервов, заготовленных на зиму. Надо сказать, что в последние несколько недель мы пополняли свой скудный солдатский рацион именно за счет подобных домашних заготовок. Благодаря этому в нашем рационе периодически появлялось соленое мясо. Кроме того, мы собирали в садах фрукты. А иногда нам перепадали даже куриные яйца. В результате мы буквально пировали после предшествовавших голодных месяцев войны.

Между тем наши полевые инженеры заминировали мост, чтобы взорвать его, как только по нему пройдут последние немецкие части. Поскольку мы находились в непосредственной близости от моста, то перед взрывом мы укрылись в подвале. Когда прогремел взрыв, весь темный подвал вдруг озарился и в нем задрожал пол. Пламя свечей, освещавших наше убежище, затрепетало и едва не погасло. Мы задержали дыхание, услышав, как на дом обрушился град из обломков кирпичей и черепицы. Стекла со звоном разлетались на множество осколков. Подвал наполнился облаками пыли и резким запахом пороха. Смрад был столь сильным, что у нас перехватывало дыхание. Это приводило нас в ужас. Наши легкие были переполнены всей этой дрянью, и мы начали чихать, отхаркиваться. При этом мы терли глаза, в которые буквально въелась поднятая взрывом пыль.

Когда мы вышли из подвала, снаружи все выглядело так, будто по домам прошел ураган. Ни на одной из крыш не осталось черепицы. Вся она лежала внизу вместе с обломками кирпичей, осколками стекла и другим мусором. Значительная часть моста была разрушена. Огромные бетонные блоки рухнули в воду. Однако часть моста осталась цела, и мы знали, что русские этим воспользуются. Они были специалистами по подобным инженерным работам. И это не предвещало нам ничего хорошего. Вскоре наши опасения подтвердились. Русские начали восстанавливать мост в ту же ночь.