Между жизнью и честью. Книга I - Нина Федоровна Войтенок

Справка. Вторая мировая война — самая кровопролитная война в истории человечества. Продолжалась 6 лет. Участвовали в боевых действиях армии 61 государства с общим количеством населения 1700 млн человек, то есть 80 % всего населения земли. Бои шли на территориях 40 стран.

Впервые в летописи человечества количество погибших гражданских лиц превысило число погибших непосредственно в сражениях, причём, почти в два раза.

1. Немцы глазами советских граждан

Напомню: Марфа Андриановна Басова родилась в 1902 году. Значит, к началу войны ей исполнилось 39 лет. Вот что она вспоминает о начале войны…

«Перед войной я работала дояркой. Началась война. Когда наши войска отступали, я уходила вместе с коровами, чтобы скотина не досталась врагу.

А было это, как сейчас помню, восемнадцатого сентября. Угоняли мы коров в Нижне-Девицк Воронежской области. Из всех колхозов погонщицей женщина только я. Моими помощниками были молодые ребята и старичок Пётр Васильевич Савицкий. Присоединились к нам ещё шесть женщин из села Троицкое, они всё время почему-то плакали.

Ребята помогали мне готовить обед: копали в поле картошку, чистили её. В деревнях, которые встречались на пути, я пекла хлеб для всех погонщиков. Случалось, всю выпечку отдавала отступающим нашим солдатикам. Погонщики меня за это ругали.

„Вы завтра наедитесь, — говорила я им, — а солдаты голодные, и неизвестно, когда крошка ещё им в рот попадёт“.

Приказ председателя Шмырёва Сергея Романовича — „Никому не подчиняться, гнать скот до места назначения“ — я выполнила.

Обратно возвращались пешком. Шли долго, в деревнях встречалось много добрых людей, которые кормили нас, пускали в дом ночевать. Я всегда просила в первую очередь покормить старичка.

Иногда мы попадали под перестрелку, прятались в коноплю. Однажды чуть не погибли. Наши отступали, а немцы шли по пятам. Стрельба не давала нам сдвинуться с места. Так и лежали, прижавшись к холодной земле почти сутки.

Подходя к родному селу, увидела на дороге какие-то „блестящие толкушки“ и стала катать их ногой. Дедушка Савицкий увидел, отругал меня.

Немцев видела близко, можно сказать рядом. Вошла в родной дом, а там немец сидит. Сначала сердце вздрогнуло от страха, а потом расслабилось от радости: вовремя угнали скот, не достался врагу».

Примечание. Бабушка Махора рассказывала, что немцы не трогали народ, правда, ходили по домам и просили молоко, яйца, масло. Злые были финны, мадьяры. Они и не спрашивали, заходили во двор и забирали всё, что им приглянулось.

Родилась в 1908 году в селе Троицкое Курской области. Когда началась Великая Отечественная война, она проживала в селе Басово Любажского района Курской области. Вот что она вспоминает о войне: «Немец не трогал население, не применял насилия к простым колхозникам. Они в нашем селе и не стояли почти, были в соседних деревнях. Тут хозяйничали полицаи. Например, отец учителя Брежнева Михаила Васильевича был старостой. Потому, может, его будущую невестку, нынешнего директора школы, Нину Михайловну и не угнали в Германию на работу. Она была ему ещё и двоюродной племянницей. И так бы не забрали. К нам наведывались немцы за провиантом. А ещё на Шалимовой горе стояли их пушки, пулемёты, в общем, вооружение. С горы хорошо видать до самого Линца.

Примечание. Линец — это село, которое располагалось за полями и шляхом от Басово.

Когда наши наступали от Линца по шляху, немцы много покосили их из пулемётов с горы. Деревьев никаких не было, голое поле. Это сейчас там дубовая посадка. И лесов в округе тоже не было. Это уже после войны посадили сосняк да березняк.

Немцы приходили в дом и просили молоко, яйца, масло. Как-то постучали к нам, мы с Катериной Ивановной боялись открывать. Всё друг друга посылали к двери.

Потом Катя всё же рассудила, что у меня трое детей на печке, а у неё никого, потому и открыла дверь. Они зашли и попросили продукты. Мы дали им хлеба, яиц и сала. Немцы ушли, тут является другая партия немцев. А у нас уже и давать особо нечего. За ними следом заходит, видно, старший по званию немец, заругался на них и выгнал. Всё на своём языке что-то бормотал: „Киндер, киндер…“

А наша детвора: Саша, Варя и Коля выглядывали с печки.

Потом достал из бокового кармана фотокарточку и показывает нам. Там был он, жена его, наверно, и двое мальчиков.

Нам повезло, что немец пришёл и прогнал. А у соседей побывали финны или мадьяры, они злющие такие были. Все углы просмотрели, забрали даже посуду — чугуны большие. Хозяйка бросилась на них, так чуть не расстреляли. Хорошо дед им объяснил, что она ненормальная, покрутил пальцем возле виска. Пришельцы ткнули в неё автоматом и ушли. Правда, чугун самый большой забрали. Потом настреляли гусей и варили прямо на лугу.

Страшней было, когда заявлялись наши русские мужики. Были злые, кричали, требовали еду. Если попадут на испечённый хлеб, так весь до крошки и забирали, говорили, что они партизаны. А какие тут партизаны? Партизан и в помине не было. Просто дезертиры, которые не хотели воевать, вот и прятались. Выкапывали себе землянки, обустраивались там и выжидали, когда и чем всё закончится. Таких партизан немало было, а потом справки себе достали в сельсовете, что партизанили, их ещё и награждали.

Церковь нашу с высокой колокольней разрушили в 1943 году. После Курской битвы надо было продвигаться дальше на Брянское направление, а было большое бездорожье, застревала техника. Вот церковь взорвали и настелили дорогу, где сейчас асфальт, тогда его не было. А что было делать? Колокольня такая высоченная была, что Фатеж был виден. Да и церковь на горе видна была издалека. Вот выручила военных, помогла гнать врага с землицы