Николай Островский - Раиса Порфирьевна Островская
Когда кончался рабочий день, в комнате Николая собирались все, кто в это время находился дома. Заводили патефон, танцевали, пели.
К кровати Островского были проведены электрические звонки. Это чтобы он мог всегда вызвать нужного ему человека. Иногда он ради шутки давал частые звонки, поднимал «тревогу»!
Как-то мы обедали в столовой. Вдруг раздаются частые звонки. Мы бросили все, вбежали к Николаю в комнату:
— Что случилось?
— А все пришли по тревоге?
— Да, все. А у тебя что случилось? — допытывались мы.
— Нет, вы скажите, все или не все пришли?
Узнав, что пришли все, он похвалил нас:
— Молодцы! У меня ничего не случилось, просто я проверяю вашу боевую готовность. Как быстро вы сможете прийти, когда будете нужны.
Он не мог без людей, всегда должен был знать, что люди рядом.
От земного, от реальности не отрывался никогда. Интересовался абсолютно всем, вплоть до того, много ли народа на улицах, что есть нового в магазинах, особенно для женщин. (Окружали его в основном женщины.) Он любил делать подарки. Как-то он подарил своей маме часы-брелок. Ольга Осиповна пришла его благодарить и с удивлением спросила:
— Откуда же ты узнал, что мне хотелось иметь такие часы?
— Так я угадал? Ты их хотела? — обрадовался он. — Если это так, значит, моя разведка хорошо работает!
«Разведка» — так называл он тех, у кого узнавал интересующее его. По заданию Николая мы ходили смотреть нужные ему фильмы, спектакли.
— Откуда он знает такие подробности, ведь он не видел этого фильма? — спросил нас однажды его гость.
Мы были его глазами…
Почти все, кто приходил к Островскому, удивлялись его осведомленности, его жизнелюбию.
Помню, явился рабочий парнишка. А прощаясь, сказал мне:
— Собираясь к Островскому, я хотел влить в него бодрость, эликсир жизни. А получилось иначе. Не я это сделал, а он: он мне влил этот эликсир. И вот теперь мне кажется, что я смогу свернуть горы…
30 сентября 1936 года к Островскому в Сочи приехал московский корреспондент лондонской газеты «Ньюс Кроникл» господин Родман. Беседа длилась долго. Родман задал Островскому много вопросов, и среди них такой:
— Скажите, если бы не коммунизм, вы могли бы так же переносить свое положение?
— Никогда! — ответил Островский.
А в беседе с лечащим врачом Михаилом Карловичем Павловским сказал:
— В деле моего самодисциплинирования огромнейшую роль сыграла партия. Я как-то рос с нею. Она боролась, напрягая все свои силы, она росла, крепла и сметала со своего пути все препятствия. Так же делал и я. Я маленькая дождевая капля, в которой отобразилось солнце партии.
Читатели буквально засыпали его письмами.
Беру почти наугад из потока:
«…Прочитав книгу «Как закалялась сталь», я подал заявление о вступлении в комсомол…» (Строитель из Москвы.)
«…В клубе Морзавода в Кронштадте состоялся доклад о книге «Как закалялась сталь».
…Готовясь к встрече XIX годовщины Октября, моряки парохода «Сухона» закончили коллективную читку романа, о чем они радиограммой сообщили Островскому[36].
Как началось в 1935 году, так и по сей день продолжается. И сейчас в письмах, которые приходят в музеи Островского или лично мне, читатели сообщают о своих делах, победах.
А сколько с именем Островского связано страниц в жизни нашей армии! Во время Великой Отечественной войны книги Н. Островского буквально были в строю сражающихся. Он это предчувствовал. В выступлении на радиоперекличке городов Сочи — Киев — Шепетовка 12 октября 1935 года говорил:
— Когда грянет гром и настанет кровопролитная ночь, я глубоко уверен, что на защиту родной страны встанут миллионы бойцов — таких, как Павел Корчагин. Но меня среди вас уже не будет. И я прошу вас — рубайте за меня, рубайте за Павку Корчагина…
Так и было, когда час военного испытания пробил.
В музеях Николая Островского Москвы, Сочи, Шепетовки хранятся книги «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей», которые вместе с бойцами шагали по дорогам Великой Отечественной войны. Некоторые из них залиты кровью раненых или погибших фронтовиков, некоторые пробиты вражескими пулями, обгорели. Вот история только одного экземпляра книги.
…Перед уходом на боевое задание экипаж катера СК-065 посетил Музей Н. Островского в Сочи. Там моряки встретились с матерью писателя. Ольга Осиповна подарила им однотомник произведений Островского: «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей». Уходя в море, член экипажа Григорий Куропятников взял эту книгу с собой. В том бою на катер налетели фашистские самолеты. Катер загорелся, пламя быстро распространялось, взрыв был неминуем. Григорию Куропятникову оторвало руку… Но, обливаясь кровью, он дополз до проводов, перегрыз их зубами и предотвратил катастрофу. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Пострадала и книга. Ее страницы прострелены, обожжены, обагрены кровью.
Сейчас эта книга — в Ленинградском военно-морском музее.
А в Музее Островского в Москве хранится еще один экземпляр книги «Как закалялась сталь» — он издан в блокированном Ленинграде.
Музеи хранят свидетельства того, как все эти годы, прошедшие со дня смерти Николая Островского, его книги оставались в первых рядах борцов. На каждом этапе жизни нашей страны. На всех фронтах. Во всех концах мира.
Имя Николая Островского присваивается институтам, техникумам, школам, комсомольским организациям, пионерским дружинам, классам, производственным бригадам, целинным зерносовхозам, большому морозильному рыболовецкому траулеру в Петропавловске-на-Камчатке, теплоходам и т. д.
Когда 13 мая 1972 года вышел в первое плавание по маршруту Москва — Ростов-Дон — Москва теплоход, названный именем писателя, горьковский поэт-публицист Александр Цирульников написал посвящение:
А тебе к лицу наряд матросский,
ты волгарь отныне навсегда.
«Здравствуй, здравствуй,
«Николай Островский»! —
встречные приветствуют суда.
Книги Островского учат горячо и самозабвенно работать. Среди бригад коммунистического труда есть и бригады, носящие имя писателя или героя романа «Кат: закалялась сталь»
