ИЛЬЯ СЕМЕНОВ - Billys Blues ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ БИЛЛИ НОВИКА

-   Эй, Билли, плесни-ка мне еще пивка.

Это имя, Билли, прилипло к Диме после известной песенки Ника Кейва «Stagger Lee», которую он очень любил. В ней действует один придурок со звучным именем Billy-Dilly, который попадается на пути главного героя «Stagger Lee» и тут же погибает от его рук. Почему-то этот лузер, эпизодический герой одного из куплетов песни стал прообразом героя Билли.

Шуточка про Билли-Дилли всплыла перед ковбойской вечеринкой, тем более, что лицом группы на тот момент стал Дима - он пел и играл на басу, значит, команду надо было называть его именем, а что такое группа, играющая блюзы и кантри? - это непременно бэнд. Получалось дурацкое, то есть именно такое, как и было нужно, название Billy Dilly's Band, под которым группа и сыграла на вечеринке.

Народу в тот вечер пришло больше, чем обычно, не то, чтобы слишком много, но это все равно был успех - точную цифру, правда, сейчас никто не назовет. Посередине сцены сидел Билли с бас-гитарой, рядом Рыжик, а за ударной установкой Карен. Билли на полном серьезе решил превратиться в ковбоя, применил все свои актерские способности и потому больше всех походил на выходца с дикого запада. Он не только пел как ковбой (ну, или, как ему казалось должен петь ковбой), но и выглядел соответствующе. Казаки он взял у кого-то из своих приятелей, джинсы и рубашка были его личные, а шляпу он выпросил у отца, настоящую ковбойскую широкополую шляпу, которую тот, похоже, купил на каком-то блошином рынке.

Ковбойская вечеринка в Boom Brothers стала первым важным событием в истории Billy's Band, в этот день, по сути, группа и родилась. И хотя мы теперь прекрасно знаем, что это совсем не так, сами музыканты во всех интервью отмечают именно этот момент, когда их просят рассказать о том, как появился Billy's Band.

Билли: Мы общались между собой в таком духе: «Да, Мальборо, если бы ты стрелял в кучу дерьма, даже брызги бы не полетели», - ну, типа такие крутые ковбои, и, в общем, я стал Билли.

Несмотря на то, что группа обрела название, в сущности ничего не изменилось - дни проходили так же, как и раньше. Билли растил сына, учился в ординатуре, работал детским патологоанатомом, пил медицинский спирт и слушал Уэйтса. Группа продолжала играть свои адские джемсейшены в «Буме», но дальше двигалась не слишком. Она стал одной из многих в этом городе команд, которые можно квалифицировать как хобби для музыкантов и удовольствие для пары десятков поклонников.

Полтора года, прошедшие с момента ковбойского концерта, напоминали брежневскую эпоху застоя: не происходило ровным счетом ничего. Разве что проблем прибавилось: в клуб практически никто не приходил, денег он, естественно, не приносил никаких, да и удовольствия было немного. К тому же жившие над клубом бабули утомили постоянными вызовами милиции и угрозами: они принимали запах неудачи за запах марихуаны, в «Буме» тогда пахло не травой, а дешевым пивом, «Ролтоном» и папиросами.

Все эти угрозы и проблемы валились в первую очередь на голову Билли, потому что именно он был номинальным директором клуба, и только он оставался в «Буме» ночевать. Это его «Беломор» принимали за марихуану и это он отбивался от санэпидемстанции и милиционеров.

Может быть, последней каплей стала полная банка спирта, разбившаяся в самый неподходящий момент или таракан, найденный в «Ролтоне», или заклинившая молния на ширинке, но Билли понял, что так больше нельзя.

-   Вы, конечно, можете думать, что хотите, но я так больше не могу. Я ухожу, - он объявил свое решение Карену и Рыжику и бросил свой «бизнес». Теперь после учебы и пары отработанных смен, можно было выезжать в центр города в обнимку с любимым коктейлем из спирта и «Швепса» и отправляться гулять.

Любимым местом Билли тогда было то самое кафе «Лайза» около Петропавловской крепости. Он садился за столик, заказывал себе что-нибудь выпить и слушал группы наподобие Billy's Band, которые там частенько играли, или просто смотрел вокруг. В этих «выходах в свет» был свой бродяжнический шарм, романтика одинокого лузера, который пригревшись осенним вечером в третьесортном кафе может просидеть за своим столиком до самого рассвета и, выпив десяток рюмок водки и пару пива, еле волоча ноги и шатаясь, отправиться домой уже сырым молочным утром.

Он не только хотел казаться, но и был таким. В это время появилась неизменная шляпа «пирожок» и представление о том, что нужно делать, чтобы быть крутым парнем. Все очень просто: нужно было сидеть в баре, много пить и грустить. Иногда можно было знакомиться с такими же, как ты сам - музыкантами, писателями, в общем, - недооцененной богемой. Но такие люди попадались, увы, нечасто. Если их не было, можно было заговорить с одинокой барышней и развлекать ее беседами в лучших традициях плебса.

-   Знаешь, у меня есть мечта, - говорил Билли одной из своих мимолетных соседок по барной стойке в баре около Мариинского театра.

-  Какая?

-    Я бы хотел проснуться завтра утром в одной постели с тобой, встать, пройти сквозь разгромленную квартиру на кухню, выпить из-под крана пару стаканчиков холодной воды, вернуться назад, сесть на край кровати и увидеть, что ты тоже проснулась и что ты такая же красивая, как была сегодня. А потом не вспомнить твоего имени, но выпить по паре рюмок того, что не допили вчера, закусить чем придется и снова завалиться в кровать. Это утро было бы не просто идеальным, оно было бы лучшим в моей жизни.

Одним таким утром, где было все, за исключением девушки (и это исключение превращало его в рядовое похмельное утро), нужные слова сложились в нужном порядке, наверное, под влиянием тоски по несбывшемуся, и была написана песня «Немного смерти, немного любви», ставшая через пару лет первым хитом Billy's Band.

Билли: Мне никогда не нравилось выпивать дома и сейчас я считаю, что первый шаг против алкоголизма - это не выпивать дома. Потому что если ты пьешь дома с друзьями - это фактически и есть настоящая попойка, когда сбегать за очередной бутылкой - нет никаких проблем. Заплатить сто рублей, сбегать и нет никаких проблем. А вот где-то это делать, например, в баре, совсем другое дело. Это дорого и к тому же стакану ты начинаешь относиться по-другому, как-то осмысливаешь, понимаешь, зачем ты это делаешь, а не так вот просто автоматически накидался и все. А если ты все-таки набираешься каким-то образом, то тебя выведут, когда ты дашь повод. И потом, ну чего дома сидеть? - в баре же можно всегда найти нового человека, поговорить, услышать что-то от него. В этом смысл.

Еще БГ говорил, что похмелье - это очень творческое состояние, когда музыкант по кусочкам собирает свою исстрадавшуюся душу, а из нее, как кровь, сочатся грустные философские песни. Не зря же именно в этом состоянии был написан самый страдальческий «Русский альбом» Гребенщикова.