Виктор Абкин - Воспоминания

Вот так протекала жизнь среди воздушных и иных тревог, несения караульной службы и подготовки людей к боевым действиям.

А обстановка все накалялась, бои на Перекопе уже ужесточались, и даже нам, батальону штаба армии, пришлось выделить роту для отправки под Перекоп на пополнение фронтовых частей.

Кроме воздушных налетов, были попытки нападения на охраняемые объекты, в особенности на армейский склад оружия и боеприпасов (совхоз «Красный»). И было это во время моего дежурства по городу. Приехав на место и расследуя действия часового, стрелявшего, по его словам, в нарушителя, я обнаружил на местности следы крови. Очевидно, нарушитель был ранен, и это подтверждало, что часовой стрелял не по померещившемуся ему человеку, а действительно по нарушителю. К тому же был обнаружен и лаз в заборе колючей проволоки, окружавшей весь участок склада. Наряду с этим бывали и случаи комического характера. Так, часовой (узбек), охранявший емкости склада ГСМ за вокзалом, отказался ночью сменяться с поста, не признавая ни разводящего, ни караульного начальника. Пришлось приехать на объект, но и меня он не подпускал, не признавая ни как командира его же роты, ни как дежурного по гарнизону. Не подействовали на него ни пароль, ни отзыв. Пришлось выставить недалеко от этого часового дополнительный пост, так как более 2-х часов часовой не имеет права стоять на посту, вернее, не должно быть допущено такое превышение установленного уставом времени. И только утром удалось сменить этого часового. Взысканий на него не наложили, а только больше в караулы не посылали, использовали на кухне.

А фронт все приближался. Уже слышны были орудийные раскаты, бомбежки участились, и чувствовалось, что назревают грозные события.

В эти дни получил письмо от жены с указанием адреса нового места жительства — с. Подгоры Сарапульского района Удмуртской АССР.

Слава Богу, осели на место. Хотя документы были выправлены до Перми (Молотов). При отъезде семьи выдал им аттестат на 500 рублей из 750 рублей зарплаты, рассудив, что в армейских условиях (тем более фронтовых) деньги не нужны. И в дальнейшем при получении зарплаты переводил по почте их семье.

Днем 29 октября был получен приказ подготовиться к движению. Пришли подводы, упаковали вещи вплоть до матрацев и белья, погрузили на подводы. Выговорил у пулеметчиков место для боеприпасов к своим ручным пулеметам, в особенности к «льюисам» (английским), — где ты возьмешь в дальнейшем к ним патроны?

Ожидание длилось весь день 29-го, ночь и день 30 октября. В это время моя рота заступила в наряд по охране штаба армии, а я дежурным по штабу. Часов в 11 ночи получил приказ снять посты, собрать роту и привести ее на площадку в городской сад. К полуночи все было сделано и рота приведена в горсад, где уже находились роты нашего батальона и еще какие-то мелкие части гарнизона. Приблизительно в 1 час ночи (с 30-го на 31-е) мы двинулись по улице Ленина, завернули на ул. Салгирную (ныне Кирова) через мост и направились в сторону Феодосийского шоссе. Была тихая лунная ночь, город — как вымер, абсолютная тишина, ни одного человека, никакого движения. Жители не знали, что мы уходим. Только в стороне Севастополя полыхали зарева разрывов бомб, шла очередная бомбежка Севастополя.

Мне поручили выставить полвзвода в арьергард для охраны с тыла движущейся колонны. Переходя ул. Мичурина (ныне Киевская) у площади Куйбышева, заметил какие-то темные ручьи, текущие прямо по улице. Думаю, не закрыли воду. При очередной проверке тылового охранения обнаружил в руках солдат котелки и винный дух. Оказалось, что ручьи-то были не водяные, а винные. Это разбили бочки с вином на винзаводе, и мои подопечные не растерялись — набрали полные котелки вина, да и сами изрядно выпили. Что ты с ними будешь делать? Походной гауптвахты не существует. Так двигались почти без привалов всю ночь. Вдали виднелись какие-то пожары, но дороги были пусты.

Днем за Зуей нас два раза пробомбили и обстреляли немецкие самолеты, были раненые и убитые, противозенитных средств у нас никаких не было. К концу дня пришли мы в Карасубазар (нынешний Белогорск). Расположились на отдых, кухни начали готовить обед, и тут нас снова основательно пробомбили. Нас все время интересовал вопрос — куда мы идем? Здесь удалось выяснить, что направляемся мы в Феодосию, там будто бы нас ждут корабли на случай эвакуации с Крымского полуострова. Штабные работники нам сказали, что фронт на Перекопе прорван, но что в районе Владиславовки создан укрепленный район, и немцев на Керченский полуостров и в Феодосию не допустят. Хотя и мало утешительного, но стала известна цель нашего отхода.

Командный состав батальона расположился в комнате одного из домов в центре Карасубазара, начали смазывать и перевязывать потертости ног — все-таки за 15–16 часов движения преодолели 50 км, и в это время очередной налет и бомбежка. Недалеко от домика рвануло, и мы, сидевшие на диване, все были сброшены взрывной волной на пол. Во дворе этого дома находились кухни, несколько человек было ранено.

Часа в 4 дня накормили людей и думали отдохнуть, но не тут-то было. Вызвал меня начальник штаба и приказал выдвинуться на охрану города, перекрыть Симферопольское шоссе и с приданной пулеметной ротой обеспечить отход штаба и отходящих войск. Придано было также двое конных посыльных. Что делать? Приказ есть приказ, по действующему тогда уставу поставлена задача на оборону рубежа, и покинуть этот рубеж можно только по приказу свыше. В этой обстановке это значило остаться на верную гибель, ибо никакой поддержки ниоткуда нельзя было получить — ведь все отходили. А у нас не было ни гранат, ни мин, чтобы заминировать подходы, ни даже малых саперных лопат, чтобы как следует окопаться. Проводил нас на место комендант штаба и, уходя, отвел меня в сторону и тихо сказал: «Если трудно будет, отходи вот к тем горам», — и показал в противоположную сторону от Феодосии, т. е. к берегу моря. Меня это удивило, но пришлось принять как должное.

Расположив роту на высотках по сторонам шоссе, выслал боевое охранение и начал организовывать оборону. Выслал дозоры вправо и влево и обнаружил, что справа от нас стоит батарея противотанковых орудий, о чем мне комендант не сказал. Стало намного легче — все-таки не одиноки, да и против танков есть какая-то защита.

Стало совсем темно, и Карасубазар подвергся снова налету с сильной бомбежкой. Часа через два бомбежка повторилась и начались пожары, хуже всего, что загорелись дома, расположенные сзади нас, и хотя каждый боец соорудил из камней простейшее укрытие, все же освещенный фон выдавал наше расположение. Приблизительно в 1 час ночи послал посыльного (конного) с донесением в штаб армии, в котором просил, если есть, противотанковые гранаты. Но этот посыльный как в воду канул — не вернулся. Наверное, сбежал, возможно, он был местный. Часа в 3 ночи послал второго посыльного. Минут через 40 он вернулся и доложил, что штаба и нашего батальона на месте нет, а жители говорят, что они уже давно ушли. Как тут быть? Приказа на отход нет, а сидеть здесь и ждать противника бессмысленно, тем более, что всякое движение по дороге со стороны Симферополя прекратилось.