Елена Мищенко - Моцарт из Праги. Милош Форман

Форман приехал в этот городок, поселился в старой гостинице, стал завсегдатаем популярного пивного бара. Местные жители считали Милоша «своим парнем», рассказали немало интересного. Сценарий под названием «Бал пожарных» получился интересным, в его основе лежали подлинные факты.

Один из эпизодов фильма рассказывал о заместителе начальника пожарной команды, который должен был присматривать за призами лотереи, однако напился пьяным во время празднества и недосмотрел, как у него их растащили. Его жена обвинила его, назвав недотепой за то, что он сам не украл лотерейные выигрыши. Партийные боссы усмотрели в этом намек на себя, расценили как издевательство над системой.

Карло Понти на начальном этапе работы решил участвовать в проекте, ему понравилась идея, и он инвестировал в производство фильма восемьдесят тысяч долларов. Юридически это сделало его продюсером, хотя он ни разу не был на съемках. Деньги пришлись весьма кстати, это дало возможность купить хорошую цветную пленку и, не откладывая, приступить к съемкам. Как всегда, в фильмах Формана участвовали реальные люди. Они не играли – жили обычной жизнью, у Милоша не было заготовленного сценария, многое рождалось на съемочной площадке. Когда съемки и монтаж были закончены, Форман пригласил в Прагу Карло Понти. Маэстро приехал со своими приближенными, удобно уселся в кресле и приготовился смотреть реалистическую комедию, так был обозначен жанр фильма. Сначала мэтр реагировал довольно живо, даже несколько раз усмехнулся, потом затих, и к концу фильма в просмотровом зале стояла мертвая тишина. Когда фильм закончился, Карло Понти молча встал и, не говоря ни слова, вышел. Впоследствии Форману сказали, что он разрывает контракт и требует вернуть свои 80 тысяч.

Вот тогда и начались настоящие проблемы. Дошло до того, что президент республики Антонин Новотный потребовал посмотреть фильм. По отзывам одного из чиновников отдела культуры ЦК партии, он «лез на стены» от гнева, после просмотра фильма. «Это издевательство над простым человеком», – таков был вывод. Фильм был запрещен к показу «на все времена». Так или иначе, но 80 тысяч долларов необходимо было вернуть, Понти требовал деньги от «Баррандов-фильм», а они указывали на Формана. В 60-х годах это были огромные деньги. Туристам из соцстран, выезжающим на Запад, разрешалось брать с собой лишь двадцать долларов. Если киностудия «Баррандов-фильм» должна будет выплатить Понти эту сумму, то это будет расценено как «нанесение финансового ущерба социалистическому государству». Виновному в этом преступлении Милошу Форману грозило тюремное заключение сроком до десяти лет.

Положение было критическим. Милош решил полететь в Лондон, где в тот момент находился Понти, и умолять его не требовать деньги. Когда они встретились и Милош красноречиво, на плохом английском, рассказал ему о том, как выглядят чешские тюрьмы, Понти воскликнул: «Мой Бог, Милош! Я ничего об этом не знал. Конечно, я все улажу!» Счастливый, Милош позвонил в Прагу и сказал, что Понти не собирается требовать деньги. На следующее утро ему позвонили из Праги: «В чем дело? Вы что, издеваетесь над нами? Мы только что разговаривали с мистером Понти, и он требует свои деньги назад». Они потребовали, чтобы Форман в течение пяти дней вернулся для «серьезной беседы». Над головой молодого режиссера был занесен меч. Он в отчаянии отправляется во Францию, и там ему удается найти человека, который соглашается помочь не на словах, а на деле. Находит дистрибьютора, сам вкладывает одиннадцать тысяч долларов, но тут возникает новая проблема. У Милоша нет ни одной копии фильма, он не может показать его людям, которые согласились купить права. Он связывается со своими друзьями в Праге, один из них выкрал фильм из сейфа в киностудии «Баррандов» и ближайшим самолетным рейсом доставил его в Париж.

Фильм был снят на чешском языке, не имел ни одной надписи на французском или английском. Милош переводил, как мог, и о, чудо! Фильм понравился, на следующий день французский дистрибьютор вылетел в Прагу с 80 тысячами долларов и купил права на этот фильм.

В конце концов, «Бал пожарных» был выбран для заключительного показа на нью-йоркском кинофестивале в 1967 году и был номинирован на «Оскара». Этому фильму была уготована удивительная судьба. В 1968 году к власти пришел Александр Дубчек, и летом того же года фильм был выпущен на экраны. А в августе в Прагу вошли советские танки, фильм снова изъяли из проката и не показывали еще двадцать лет.

«ПРАЖСКАЯ ВЕСНА» В ПАРИЖЕ

Успех нью-йоркского кинофестиваля стал определяющим в жизни Милоша Формана. Один из киномагнатов, владелец студии «Парамаунт» Чарли Блюдорн, который сам иммигрировал в Америку в юношеские годы, посмотрев фильм «Бал пожарных», позвонил ему и пригласил для переговоров в модный французский ресторан. Во время беседы Блюдорн сказал, что иммигранты – это свежая кровь для Америки, страна нуждается в новом притоке сил, идей. Когда Милош сказал, что всегда мечтал снять фильм в Голливуде, Блюдорн ответил, что он дает ему шанс это сделать.

1968 год был годом трагических потрясений в Америке. Убили Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди, страну сотрясали расовые волнения, антивоенные демонстрации. Обстановка была напряженной, вечерами было опасно выходить на улицы. Милош чувствовал себя неуютно в новой стране, он не мог начать работу над сценарием. Намного спокойнее ему было в Париже, где все было так близко его сердцу. Однако, как только он приехал в Париж, там началась студенческая революция. Бунтари переворачивали и поджигали машины, рисовали политические карикатуры на стенах, строили баррикады. Неспокойно было и в Чехословакии. «Пражская весна» была в расцвете, возникали новые политические партии, коммунисты теряли контроль над ситуацией. Заново переписывалась история, открывались секретные до тех пор архивы. Форман с тревогой следил за происходящим дома, ведь там, в Праге, оставалась его семья – жена с двумя маленькими сыновьями.

Глубокой ночью 21 августа в парижской квартире, где остановился Милош, раздался телефонный звонок. Казалось, телефон звонил особенно громко.

– Милош, русские танки вошли в Прагу! – это был голос парижского друга Жан-Пьера, известного шутника и балагура. Но на этот раз он звучал крайне взволнованно.

– Слушай, – сказал Милош. – Ты пьян, и это плохая шутка.

– Я не пьян и не шучу. Русские танки на улицах твоего города. Включи радио, черт возьми, и сам все услышишь!

Он бросил трубку. Милош включил радио и, не отрываясь, слушал новости.

Да, это оказалось страшной правдой. В Праге оставалась Вера и двое сыновей.