Иван Бессмертный - Силуэты разведки

— И все это происходило в тюрьме?

— Да. Только об этом еще нигде не было написано. «Я был тогда Николай Огнев».

— В чем состояла лично ваша функция в этом специфическом заведении?

— В мою задачу входила инспекция содержания военных преступников — каково их самочувствие, есть ли просьбы, вопросы, пожелания. Помимо этого, имелось у меня и более тонкое, деликатное задание — «активно» беседовать с американскими и английскими представителями. Это, вообще-то, было интересное общение. То есть, они знают, что я разведчик (другой военный там никак не мог оказаться), а я знаю, что они разведчики…

— У вас была тогда другая фамилия?

— Да.

— Какая, если не секрет?

— Уже не секрет. Я был тогда Николай Огнев.

— Как известно, различные сроки отбывали высшие руководители Третьего рейха — Гесс, Дёниц, Ширах и Шпеер. Вы могли бы охарактеризовать некоторых из них? К примеру, Рудольфа Гесса, «человека № 2» в гитлеровской Германии.

— Рудольф Гесс отбывал пожизненное заключение. Он содержался в камере размером примерно 3 на 7 метров.

— Каков был ее интерьер?

— Стол. На нем фотографии его внучки и сына. В «предбаннике» — его униформа обер-лейтенанта люфтваффе. Нюрнбергский трибунал разрешил ему иметь при себе этот костюм, в котором он перелетел в Англию…

Еще в «предбаннике» постоянно находился открытый гроб. А когда Гесс смотрел в окно — за решеткой он видел вырытую под могилу яму. Это тоже было сделано в соответствии с решением трибунала. По существу, это было морально-психологическое наказание за его злодеяния.

— А как он все это воспринимал?

— Он был какой-то толстокожий — ко всему адаптировался и на эти ритуальные атрибуты особого внимания не обращал. Во всяком случае, я не заметил, чтобы это его травмировало.

— Он имел возможность, скажем, читать газеты?

— Опять-таки, согласно решению трибунала, и Гесс, и все остальные заключенные имели право читать газеты, но только не политического содержания. И за этим, кстати, строго следили.

Они имели право получать письма от близких родственников. Гесс, когда его охраняли наши, всегда мне жаловался, что почему-то к нему доходят не все письма… Жаловался он и на боли в животе. Неоднократно мы вызывали к нему врачей. Заключенные имели право также на свидание со своими близкими. И все, кроме Гесса, этим правом пользовались. Гесс же за все годы пребывания в тюрьме ни разу не виделся, ни с женой, ни со своими близкими. Я спрашивал его, чем объяснить такую замкнутость. Мне он отвечал, что, мол, пусть в памяти близких мой образ останется таким, каким я был в молодости…

— Как выглядел Гесс?

— Он был очень высокий. Глубоко сидящие, маленькие, сверлящие карие глаза. Когда он на меня смотрел — по спине бежали мурашки. Темный цвет лица — у него же мать арабка. Сам он родился в Египте и приехал в Германию только в 15 лет. То есть, где-то арабский Восток в нем намешан. Он долго не женился. Потом Гитлер как-то женил его — с горем пополам…

Надо сказать, что именно Гесс был самым неприятным из всех заключенных. Даже в тюрьме он оставался твердокаменным нацистом. Он ведь был одним из главных идеологов фашизма. «Майн Кампф» написал не Гитлер, а Гесс. Гитлер только подписался.

— Видимая сторона его истории как будто общеизвестна. В мае 41-го года Гесс на одномоторном самолете вылетает в Англию. Встречается там с некоторыми финансовыми магнатами, ведет какие-то переговоры. Англичане его задерживают и якобы в качестве военнопленного содержат до конца войны. И передают уже только в распоряжение Нюрнбергского трибунала. Это знают все. Но за внешней и общепонятной простотой кроется большая тайна.

Обратите внимание: Черчилль во время выступлений в парламенте 20 мая и 10 июня фактически ушел от вопросов депутатов о задержании Гесса. «В настоящее время, — сказал он, — я ничего не могу сообщить о нем…» В Германии военных, хоть каким-то образом посвященных в дело Гесса, немедленно задерживали и забирали в гестапо. И до самого конца войны фюрер категорически отказывал в их освобождении из-под ареста…

— Вам по долгу службы, возможно, удалось что-либо узнать об этой загадочной истории?

— Несколько раз я пытался разговаривать с Гессом и о том, почему он летал в Англию. Это же для нас был вопрос вопросов. Он ведь даже в Нюрнберге на заседании трибунала не дал вразумительных объяснений.

— А как вел себя Гесс на процессе в Нюрнберге?

— Он сидел рядом с Герингом. И тот часто пытался с ним говорить, жестикулировал, но Гесс не реагировал и только обводил зал мутным взглядом. Защита выдвинула версию о душевном расстройстве. Но после тщательной международной психиатрической экспертизы он был признан вменяемым. Но причину своего полета в Англию так и не объяснил.

Ничего путного не рассказал Гесс и мне. Уже потом, по другим каналам, в другом месте и в другое время я узнал, что он имел в Англии встречу с Черчиллем. И разговор их был суперконфиденциальный. Ни американцы, ни англичане, ни немцы эту тайну (содержание разговора Черчилля и Гесса) пока не открывают. У нас она тоже еще до сих пор не открыта и находится в специальных архивах.

— То есть КГБ имел запись этого разговора?

— А вы как думаете?..

— А как в тюрьме воспринимали Гесса Ширах, Дёниц и Шпеер?

— Они игнорировали его присутствие. Когда выходили на прогулку и даже когда все вместе сходились в маленьком доме, эти трое всячески его избегали. Никогда с ним даже не разговаривали. То есть, наблюдалась подчеркнутая отчужденность.

— Как известно, Нюрнбергский трибунал некоторых руководителей и военных деятелей фашистской Германии приговорил к смертной казни. Это, учитывая особенности советского правосудия, которое и своих, и чужих всегда наказывало «по всей строгости закона», выглядит вполне логично. Непонятно другое: как свирепая советская Фемида позволила, чтобы международный трибунал оставил в живых ряд высших чинов Третьего рейха? Казалось бы, зачем такие проблемы — содержание тюрьмы, караул…

— Моя версия такова: это стало возможным в результате тайной сделки на предварительном следствии между союзниками — участниками трибунала и некоторыми бывшими руководителями фашистской Германии. То есть, подследственные рассказали что-то очень важное (что именно, думаю, мировая общественность узнает еще не скоро, если вообще узнает), а взамен им была дарована жизнь…