Павел Яковенко - Харами
-- Ну что теперь, плакать что ли, - сказал я нравоучительно.
Хмарь оставалась позади. Снова впереди ощущалось солнце. Вот - вот должно появиться...
За поворотом появился задний борт "шишиги" второй роты.
-- Тпру! - крякнул Пятницкий и энергично заработал сапогом. Остановились мы в нескольких сантиметрах от этого борта.
-- Хиппуешь, клюшка! - крикнул Пятницкому высунувшийся по пояс из кабины сержант Супонев, водитель "шишиги", а по совместительству громила и ужас всего личного состава второй роты; человек с вечно небритой мордой.
"Хиппующий клюшка" в очередной раз вытер пот со лба.
Я постарался подбодрить закомплексовавшего водителя:
-- Не переживай! Доедешь благополучно - получишь медаль. А не доедешь орден... Но извини - посмертно.
Ничуть не обнадеженный этим щедрым посулом, скорбный Пятницкий полез под машину смотреть тормоза. Как минимум, он хотел узнать - не вытекает ли из них тормозная жидкость.
Пока нервный водитель корячился под любимым автомобилем, я достал из коробки продукты, и, задумчиво повертев в руках банку тушенки, открыл ее штык - ножом. А что прикажите делать? Если я упаду в пропасть вместе с этой кучей металлолома, то не будет ли съедать меня тоскливая мысль, что зря пропадают продукты в вещмешке, а я ломаю кости голодный и неудовлетворенный желудочно? Вспомнилось мне в этот миг творение профессора Выбегалло человек, неудовлетворенный желудочно, и испортило весь аппетит. "Вот что я за мерзкий тип", - подумал я, -"нет, чтобы принять какое-то волевое решение, спасти ситуацию... Вместо это цепляешься за низменные плотские удовольствия, как будто пытаешься напоследок надышаться".
В этот мучительный момент "шишига" Супонева дернулась и поползла вперед. Позади нас загудели возмущенные клаксоны. Что ж, ведь мы перегородили им всю дорогу, образовали гигантский тромб. Сейчас нас скинут вниз, чтобы не мешались, а меня поставят к стенке... Нет, не так. Стенок здесь нет. Поставят меня, вот скажем, к этому каменному обрезу, где трещины и лопины складываются в некое подобие шестиконечной звезды...
Пятницкий запрыгнул в кабину заметно повеселевший. У меня тоже отлегло от сердца:
-- Ну что, друг? Чем обрадуешь?
Грязный Пятницкий распустил пальцы веером и важно произнес:
-- До цели доедем, а там что-нибудь придумаем.
Мы тронулись в тот самый момент, когда офицеры, прапорщики и контрактники с позади стоящих машин уже мчались к нам, чтобы вытащить нас из кабины, и, наверное, набить морду.
Но мы, ха-ха-ха, оставили их позади, и теперь они бессильно грозили нам кулаками, скрываясь в облаке пыли.
Опять мы были одни. Но уже не в туманной хмари, а под горячим солнцем, под ярким синим небом, вдыхая горный ветер и радуясь жизни.
Пару раз нас обгоняли безумцы. Ширина дороги позволяла разъехаться двум "Уралам", но я не рискнул бы на такие маневры на такой скорости, тем более, когда сзади прицеплена пушка. Но я догадывался, кто сидит в кабине этих мощных машин. Естественно лейтенант Поленый, и лейтенант Гаррифулин. Вечные друзья - соперники превратили скучный для них переход в веселое ралли. И водители, наверняка, под стать им - такие же отчаянные и жизнелюбивые парни.
Помню, в нашем Новопетровске был такой отчаянный малый, как любят говорить душевные школьные преподаватели, способный, но ленивый. Способностей его вполне хватило на то, чтобы угнать автомобиль, а леность мысли и любовь к острым ощущениям привела прямиком в столб, где и остался на долгое время след от его мозгов в виде темного пятнышка. Разговоров хватило на неделю, причем сочуствие в основном вызывал владелец машины. Его "ласточка" восстановлению не подлежала, а если учесть, что он ее только неделю как купил...
Из родни несостоявшегося пилота "Формулы -1" в наличии была только одна мать-одиночка. А какой с нее материальный спрос?
Несостоявшийся автовладелец продал оптом все годные запчасти со своей "ласточки" местным умельцам, а деньги пропил с горя. А будучи необуздан во хмелю, устроил драку в местной "тошниловке", где ударил нашего участкового по голове бутылкой.
Вот так этот малолетний осел разбил жизнь почтенному человеку, отцу двух детей.
Мимо этой "тошниловки" я всегда возвращался домой из школы. Повернуть за угол и прямая дорога к подъезду...
Я заснул. Мой сладкий сон прервал своим грохотом очередной обогнавший нас "Урал". На кабине гордо реял черный флаг с черепом и костями. Мелькнуло даже что-то похожее на "Анархия - мать порядка". Мелькнуло и скрылось в облаке пыли. Пятницкий яростно закручивал стекло. Я резво завертел ручкой со своей стороны - все меньше пыли набьется в кабину.
А это был Косач. Паразит, которого чуть не расстрелял командир разведроты Сабонис. Только этот выпускник Минского военно-политического, вместо работ Ленина трепетно изучавший материалы махновского движения, мог отчебучить такой прикол.
Атмосфера дисциплины с удалением от базы начала убывать. Сначала ее поддерживал страх, но ничего не происходило, и он улетучился. Но я бы не стал делать такие скоропалительные выводы. Все-таки с нами ехали такие крепкие командиры как капитан Скруджев и майор Бугаенко, и, как мне кажется, лейтенант Косач может развлечься в дороге, конечно, если хочет, но когда мы прибудем в район сосредоточения, то свой флажок он конкретно спрячет.
Собственно, так оно и произошло.
К вечеру эта поездка стала меня чрезвычайно доставать. Уже заболел копчик от жесткого сидения, устал вестибюлярный аппарат и гнусная пыль противно скрипела на зубах. Честно говоря, очень хотелось пить. Чего-нибудь холодненького и газированного.
Живописная местность осталась внизу, а здесь начались какие-то голые серые вершины, ни куста, ни травинки, пыльно, пасмурно и мрачно.
Пятницкий устал крутить баранку, "шишига" устала ехать, больные тормоза устали тормозить.
Но вот еще один подъем, и перед нами открылось то ли плато, то ли долина - черт ее разберет, но очень большое ровное место. Похоже, вся техника, обогнавшая нас, уже стояла тут.
"Неужели это Харами?" - подумал я. И был не прав. Это был Ботлих.
-- А вон и наши! - закричал Пятницкий, и даже показал своей грязной рукой, где именно.
Я слегка прищурился и угадал фигурку Швецова. Около него крутился мой дорогой Вася, а вот Базаева не было видно. Что ж, если я не последний, это очень хорошо. Меньше вопросов. Строго говоря, Артур всегда слегка подтормаживал, так что ничего удивительного, что он задержался в пути. Может быть, часа два изучал деревья, обвязанные разноцветными ленточками попадались нам такие по пути несколько раз - с него станется.
Мы лихо подрулили к остальным машинам батареи, я выпрыгнул из кабины и с большим удовольствием размял затекшие от долгой дороги ноги. Швецов стоял как будто в легком недоумении, Вася сосредоточенно ковырял в носу, а когда ему это надоело, он стал грызть ногти. Я поддержал сослуживцев: вытащил спичку и начал чистить серу в ушах. Сера была черной от пыли. Я приуныл: воды не было даже в проекте, и бог знает, когда появится. На всякий случай я прихватил с собой вату и пузырек одеколона, чтобы протирать свою несвежую физиономию, но как мне казалось, срок для этого еще не подошел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});