Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский
Короче говоря, все, что связано с МИСиСом, для меня очень знаковая и значимая часть жизни, несмотря на то что я всего лишь год работал по своей специальности, да и то слово «работал» я беру в кавычки.
Дипломную практику я проходил в проектном институте. Мой руководитель дипломной практики дал мне свою кандидатскую диссертацию и сказал: «Михаил, берите и на основе этого делайте диплом». В общем, он правильно все сформулировал, потому что это была очень толстая диссертация, слишком толстая, и я ее совершенно вслепую сократил раза в четыре. Вслепую – потому что я ничего в этом все равно не понимал. Просто, чтобы не переписывать слишком много, я сократил. Но даже в таком виде, видимо, эта работа имела какой-то научный интерес. Я даже сейчас сформулирую, как она называлась: «Высокоплазменный синтез ультрадисперсных порошков карбидов тугоплавких металлов».
Работа в проектном институте
В шаговой доступности была не только школа, но и первое место моей работы. По окончании Института стали и сплавов я был распределен в ГИПРОМЕЗ – это проектирование металлургических заводов. И там в течение года я наслаждался опять же шаговой доступностью, просто выходил из дома и практически сразу попадал на работу.
Над чем я конкретно работал? Могу вспомнить Райкина: «Чем занимается руководимая вами лаборатория? Вы уже четыре года работаете над проблемой полупроводников, за этот срок могли перейти к проводникам в целом». Ну, так вот и я…
Институт проектировал металлургические заводы. Вы что, не слышали о моих проектах? Нет, не слышали. И я думаю, что хорошо, что о них никто не слышал.
Чем я там занимался? Очень много читал. Время было веселое, легкое, перестроечное. Это был 1987 год, много вышло литературы, запрещенной в советские времена. Журналы все это печатали: «Иностранная литература», что там еще – «Знамя», «Октябрь», «Юность». Мы читали «Мастера и Маргариту», «Один день Иван Денисовича», «Ночевала тучка золотая»… Много было произведений, которые были спрятаны от нас в прежние советские годы. И поскольку делать на работе мне было практически нечего, я, аккуратно прикрывая животом выдвижной ящик своего рабочего стола, все это читал…
В советской практике было необходимо три года отработать по завершении института. Но тогда все-таки была практика распределения по месту жительства, учебы. Даже иногородние ребята, которые учились со мной в институте, если хотели, находили работу в Москве, жили в общежитии, кто-то из них женился. Многие сделали очень хорошую карьеру по специальности. Не все такие предатели, как я.
А вот меня почему-то не стали удерживать. Может быть, они решили, что я уже всю литературу прочел, может быть, я был убедителен в том, что от меня будет меньше вреда, если я покину ГИПРОМЕЗ. Ну, собственно говоря, вот так незаметно пролетел этот год. И они меня отпустили с богом, и примерно с этого момента пошел отсчет моей карьеры артиста эстрады.
Никто мне не чинил препятствий, не говорил, что я, молодой специалист, не имею права три года работать не по специальности.
Театр-студия «Гротеск»
Я ушел в 1988 году из проектного института не просто так – меня пригласил коллектив, который отделился от Театра пародии Владимира Винокура. Люди, которые ушли от Винокура, меня знали, знали, что я делаю какие-то пародии, и они позвали меня присоединиться к коллективу.
Короче говоря, раздался звонок. Оказалось, что Винокур набирает новый коллектив, а предыдущий состав ушел в самостоятельное плавание. И они решили рискнуть, пригласив меня. Мне сказали:
– Нам не хватает одной мужской творческой единицы.
Я удивился:
– Вы о чем? Я инженер, работаю в ГИПРОМЕЗе.
– Так увольняйся, – сказал мне замечательный человек Владимир Грановский, который раньше работал у Винокура. – Нас семеро, нам нужен восьмой человек.
– А вы уверены, что…
– Да, да.
Это, конечно, заслуга вихрей тех перестроечных лет, потому что, если бы это было году еще в 1982-м или 1984-м, наверное, они не рискнули бы меня позвать, потому что я был без специального образования, без опыта работа на эстраде, а тогда многое на ходу менялось…
И буквально на следующий день я принял решение, что ухожу из проектной организации, в которой работал. Моя мама в свое время работала начальником, и я спросил ее:
– Мам, скажи, к тебе как к начальнику когда лучше подходить было с личными вопросами – с утра или в конце дня?
Она подумала и ответила:
– Лучше с утра, в конце дня я злая, уставшая и всех посылаю.
– Спасибо, понял.
И в первый раз в жизни я приехал в свой институт рано-рано утром, по-моему, вахтер еще на работе не появился, подкараулил начальника, у нас с ним состоялся душевный разговор, и через несколько дней я был уже свободным человеком.
Я за три дня уволился. А тогда советскому выпускнику вуза надо было по распределению три года отработать, и просто так взять и уволиться я не имел ни малейшего права. Но настолько тогда уже было время неожиданных перемен, что директор ГИПРОМЕЗа сказал:
– Ну, боже мой, ну, молодой человек, что я, изверг? Я же вижу, что у вас есть способности. Давайте, чешите.
И он дал команду, потому что надо было пройти партком, комитет комсомола, профком, все подписи собрать.
А дальше я должен был поехать в Министерство металлургии, к какому-то большому дядьке, который должен был «подмахнуть», потому что еще и министерство должно было не возражать. Система была довольно строгая. Я туда приехал и через открытую дверь увидел такого крупного мордастого человека с очень злым, как мне тогда показалось, выражением лица. И я понял, что он меня сейчас просто пошлет. Вот я зайду к нему, скажу, что хочу уволиться, а он скажет: «Советская власть тебе не для того давала высшее образование в МИСиСе, чтобы ты уволился». И вдруг выскакивает девчонка из его кабинета, и я вижу, что это моя одноклассница Карина. Она удивилась: «Мишка, а тебя что сюда занесло?» – «Да вот к этому человеку, мне нужно подписать». И показываю ей бумаги. А она: «Тоже мне вопрос, ну-ка давай и сиди пока здесь». Она к нему зашла
