Анна Матвеева - Перевал Дятлова

Собственно студентов в составе группы было пятеро - Дятлов, Колеватов, Слободин и девушки. Юрий Дорошенко, Георгий Кривонищенко и Николай Тибо-Бринъоль были уже выпускниками, то есть инженерами, а самый старший участник Александр Золотарев вообще работал инструктором на Коу-ровской турбазе.

(Примечательно, что вначале в поход отправились десять человек, но у Юрия Юдина случился радикулит, и посему он отправился домой из 2-го Северного поселка.)

Я крупно написала его имя и потом еще обвела овально.

Сначала все шло по плану. Группа Игоря Дятлова (тот самый, с раскосыми глазами) выехала из Свердловска на поезде в Серов, оттуда - в Недель, потом в Вижай, и наконец попутка в лице телеги увезла их вещи во 2-й Северный поселок, сами ребята шли пешком… Там, в поселке, они наконец встали на лыжи и отправились в свой поход к Отор-тену, горе на Северном Урале, которая являлась основной целью маршрута.

В ночь с первого на второе февраля 1959 года Дятлов решил установить палатку на склоне горы с труднопроизносимым названием Холат-Сяхыл (в переводе означает "Гора Мертвецов"), Группа расположилась на ночлег.

Дальше - только домыслы, поиски, страх и полная неизвестность.

Долгое время в Свердловске ждали сообщения о том, что группа Дятлова вернулась в Вижай.

Не дождались. Начались поиски. И спустя двадцать пять дней после случившегося на склоне Горы Мертвецов обнаружили палатку, разрезанную ножом, а в отдалении - мертвые тела. Двое лежали под огромным кедром, трое замерзли будто бы по дороге от кедра к палатке. От палатки - цепочка человеческих следов, а возле кедра - "следы человеческой деятельности", то есть костровище.

Следов насильственной смерти сначала обнаружено не было.

Эту запись я сделала в своем блокноте первой. Потом начертила на девяти страничках горизонтальные полоски и написала сверху девять уже знакомых мне имен и фамилий. Теперь можно составлять личные досье. Но это завтра, а пока я приняла душ и улеглась в постель, прихватив с собой еще одну картонную папку, на этот раз из эмилевских. Очередная надпись: Дело… скоросшиватель.

Ничего там подшито не было - в папке лежали тоненькие тетрадки с блеклыми обложками: почти зеленая, уже не белая, едва розовая… Это были дневники туристических групп и планы походов. 1955 - 1957 годы, поход по Кавказу, Южный Урал, Чортово (таковы были правописательные требования) городище… Состав участников групп, написанный в специально разлинованной таблице, менялся, но две фамилии встречались мне повсюду: И. Дятлов (упоминался в основном как начальник групп) и 3. Колмогорова (санитар, завхоз). Два раза встретилась и фамилия Тибо (без приставки Бриньоль).

Шумахер подполз ко мне на брюхе, понюхал незнакомый запах старых чернил (так пахло от маминых отличничьих тетрадок, которыми бабушка потрясала перед моим "троечным" носом).

Я обняла кота, и мы начали читать вместе.

8.

10/П - 57 г.

Последний день сессии. Некоторые еще сдают экзамены, другие налаживают лыжи, запасают пленки, подгоняют снаряжение. Ведь сегодня ночью поезд понесет нас в далекие края!

Тут запись прерывалась, что-то остановило автора. Вообще, как я успела понять, в походах туристы обычно ведут дневники по очереди, причем делают это без особой охоты. Сразу видно женское письмо - и не только слабеньким карандашным нажимом выдает оно себя, но и подробными описаниями, цитатами из диалогов, "он сказал, она посмотрела" и так далее… Мужчинам жаль тратить слова попусту: в основном они сдержанно сообщают, где в конкретный момент находится группа, каковы погодные условия и привлекательность окружающего ландшафта.

В ожидании электрички плясали, пели, прыгали, ели конфеты. Грелись у одного рабочего в квартире, были свидетелями горя алкоголика и радости человека. До Свердловска доехали на двух электричках, весь поход сопровождался различными приключениями, интересными авариями, как, например, у Володи поломалось крепление, в ожидании, пока ремонтировали, девочки сочиняли на мотив бродяги: "Ава-рия-а-а-а…"

Точно, была такая песня из индийского фильма с Раджем Капуром "Бродяга". Песня называлась "Аба-рая". Мама рассказывала мне даже какую-то частушку тех лет:

Радж Капур, Радж Капур, Посмотри на этих дур: Даже бабушка моя И та поет "Абарая".

А запись эта, про аварию, - явно женской руки.

Еще в одной тетрадке - подробнейший маршрут по дням, цели и задачи похода (видимо, требовались спортклубом), подробные списки снаряжения. Тут же - картосхемы пути и чертежи, насколько я могла понять, какой-то печки, расчеты "в столбик" и чернильные рожицы. Кто их рисовал? Может, Дятлов?..

Все это происходило за два года до страшной гибели его группы…

Открыла общую тетрадку в клеенчатой обложке. Карандашная надпись уже на развороте:

Дневник похода по Кавказу

(лето - осень 1957 г.)

Сначала восхищенные девушки подробно расписывают дорогу в поезде и свои ожидания от похода. Потом появляется размашистый почерк:

26 августа 1957 г.

Странная погода, впрочем, может, обычная для этих мест; невыносимая жара днем, довольно холодно ночью. Степь, бесконечная степь. Исторические места боев во время Второй мировой войны. На одном из полустанков - памятник-пушка павшим артиллеристам.

Скоро Сталинград. Здесь все напоминает о прошедшей войне. Сохранились воронки от снарядов, братские памятники-могилы. Большой красивый вокзал построен в стиле героическом. У входа - скульптуры солдат, матросов - защитников Сталинграда. Вот и Волга. Поезд проходит в стороне от реки, 2* лишь иногда показывается ее голубая гладь. Волга-Донским судоходный канал имени Ленина. У входа - огромная скульптура Сталина. Поезд идет вдоль канала. Несколько белых новых поселков, видимо, жители их - рабочие канала. А кругом сухая степь. Железная дорога, видимо, самое плодородное, удобренное место, поэтому вдоль ее с успехом растут тыквы, арбузы, да такие большие, спелые. И так без конца. Особых впечатлений нет. Ярко вспыхивают зарницы, ведь их видно здесь на сотни км.

Дятлов И.

Кавказский дневник оказался самым подробным, но размашистых записей Дятлова я больше в нем не встретила, видимо, как начальник, он имел право отвертеться от этой работы. Зато о нем охотно и много пишут другие участники похода:

Встал вопрос, оставлять кого или нет здесь сторожить вещи. Коля, и Славка, и Пашка усиленно наседали на Игоря, уверяя, что все украдут, если не оставить никого. Игорь сначала решительно сказал нет, но после вторичного наступления ребят он встал и, как Наполеон, долго думал и спокойно произнес: "Останется Коля и ты, Женя". Для меня это было неожиданностью, так как я не изъявлял желания оставаться и хотел вернуться.