Хроники Финского спецпереселенца - Татьяна Петровна Мельникова
Вот и настало время, когда мы в соседней деревне Марково окончили четырехлетнюю школу, теперь дальнейшая наша учеба продолжилась на станции Назия. Здесь была неполная средняя школа с 5-ого по 7 класс. Она была помещена в 2-х этажном здании одного эстонца – это называлось "Колин дворец". Их было три брата эстонца и все они когда-то жили очень богато, у каждого брата свой дворец. Расположены они были друг от друга на расстоянии от одного до 2км. Поместье другого брата была открыта автошкола – это называлось "Ванин дворец", а поместье третьего брата называлось "Карла дворец”, здесь находилась школа-интернат. Достоверно теперь не могу сказать – куда эти эстонцы уехали или их раскулачили во время коллективизации.
Преподавание велось на родном (финском) языке. Учителя были высокообразованные и всесторонне развитые люди. Это директор школы тов. Оллыкайнен, Физика/математика Лейно. историк Виролайнен и т.д. Теперь нам приходилось каждый день преодолевать расстояние 4км до школы и 4км обратно. Маршрут у нас был вдоль по насыпи железной дороги. В этом месте по железной дороге, был большой подъём. Товарные поезда шли тихо, с трудом тащили составы вагонов в гору. Мы этим воспользовались и цеплялись на ходу за трапы товарных вагонов и поднимались на дамбур. Проедем 3км и немного не доезжая до станции, выпрыгивали на ходу. Кондуктора, находящиеся через несколько вагонов от нас, грозили кулаком, а мы на это мало обращали внимание. Эта была своего рода болезнь, мы ежедневно цеплялись за эти. товарные поезда, пока однажды один из ребят сорвался и ему отрезало ногу.
Учеба по всем предметам у нас шла успешно, за исключением русского языка письменно. Этот предмет мы не любили и когда один раз в неделю подойдет урок русского языка, мы всегда просили учителя заменить его чем-нибудь другим, как правило просьбу нашу всегда удовлетворяли. Никто не думал о будущем, все жили сегодняшним днем.
В неполной средней школе требования к русскому языку резко возросли, стали по всем правилам требовать определенное количество знаний. Однажды во время диктанта, который мы писали, один из наших ребят умудрился сделать три ошибки в слове "когда", только "о" и "а" написал правильно, так как их заменить было нечем. Прошло немного времени и преподавание во всех школах было переведено на русский язык полностью по всем предметам, то есть на республиканский язык. Здесь трудности для нас были обоюдные, как для учеников, так и для учителей. Всё преодолевали сообща. Но вот подошел какой-нибудь божественный праздник и никому в школу идти не охота, стали искать пути, чтобы получить оправдательный документ, то есть освобождение от занятий. Теперь уже трудно вспомнить кому первому пришла мысль в голову – идти к железнодорожному врачу на прием. Таким образом нас пять человек оказались на приеме и у каждого был один и тот же диагноз – горло болит. Врач заставил открывать рот, прижимал язык маленькой ложечкой и заставлял сказать: «А» и после этого выписывал лекарства и выдал больничный листы. Нам такая процедура понравилась. Идя домой по насыпи железной дороги настроение у нас было приподнятое, в один голос все рассуждали, что на следующий праздник обязательно опять сделаем визит к этому врачу. Человек он с большой буквы, таких немного земля на себе носит. По адресу врача были самые высокие похвалы.
Однажды весной перед пасхой наши ребята решили опять испытанным путем достать освобождение от занятий, отправились к тому же железнодорожному врачу. Меня с ними на этот раз не было, я взял освобождение в селе Поречье, там тоже занимался врач – это 3км от нашей деревни. Придя на прием пришли вчетвером, опять, у них оказался один и тот же диагноз – горло болит. Врач их узнал, но не подал виду. Проверив у них горло и не находя там ничего подозрительного, намазал им всем горло креолином, но освобождения выдал. Как они только вышли на улицу их начало рвать и так до самого дома. С тех пор он нас сразу вылечил от скарлатины и после этого не одного визита к нему не делали.
На железной дороге в основном работали татары, они приехали в наши края по вербовке на заработки. Многие татары теперь жили в нашей деревне с семьями. Носили они лапти на ногах, что было в диковинку, так как подобной обуви никто до этого не видел. Даже шли разговоры, что у них было взято с собой по нескольку пар на каждого. Один из татар с первой получки купил себе сапоги, а свои новые лапти забросил на телеграфные провода, думал таким путем их отправить домой. По нашим понятиям татарки одевались странным образом – носили длинные белые мужские гальцоны и по сравнению с нашими людьми были нечистоплотные. Мужчины работали путёвыми рабочими и обходчиками. Мы, идя ежедневно шли в школу до станции Назия по насыпи железной дороги, искали себе новые приключения. Откуда-то мы узнали, что татарам по мусульманской вере и обычаям запрещается есть свинину так как якобы по ихнему преданию свинья своим поганым рылом разрыл могилу ихней муллы.
Этого было достаточно, чтобы начинать новые развлечения. Следуя в школу прежним маршрутом, всей оравой ребята решили проверить путевого обходчика татарина, какая у него получится реакция, если мы заговорим о свинине. Он своим ключом подкручивал и подтягивал гайки, работал усердно на своем объекте. Мы отошли 20 метров от него, собрали в обе руки полы пальто и этим самым, изобразили свиные уши. Начали по свинячьи хрюкать "хрю-хрю" да так сильно, хором, что вывели из терпения татарина. Тот бросился бежать за нами и кинул своим гаечным ключом, мы еле убежали от него. Теперь мы его дразнили с более далекого расстояния, принимали меры предосторожности, чтобы он нас не настиг. Как уже мною выше было сказано – по нашим меркам народ этот был довольно грязный и результаты скоро стали сказываться. Среди них возникла эпидемия болезни Дизентерия. Это было летом, и она стала быстро распространяться по всей деревне. Теперь каждый день кого-нибудь хоронили, уже 40 человек унесла это болезнь, за короткий период. Но благодаря строгости нашего отца, у нас никто не заболел. Он,
