Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника - Костантино д'Орацио
Тридцатипятилетний Вилли вспоминает:
В нашем доме в Бюссюме, на вилле Хельма, всегда было полно народу. Со многими мама до сих пор поддерживает дружбу. У нас гостили многие представители интеллектуальной и творческой среды. Наша гостиная была маленькой и уютной и, как это водится в голландских домах, служила также столовой. Над камином висели «Едоки картофеля», напротив, над сервантом, — «Жатва», а над дверью — «Бульвар Клиши». Над фортепиано разместились четыре картины Монтичелли; справа и слева от серванта — автопортреты Гийомена и Бернара, а рядом с камином — «Ваза с цветами» (фиолетовая ваза) Винсента. Над столом висела масляная лампа, с ее белого фарфорового абажура свисали японские гравюры. В другой комнате над диваном Тео с покрывалом в восточном стиле висело огромное полотно Гогена из Мартиники. Сегодня это сочетание показалось бы кощунственным, но тогда выглядело абсолютно нормальным. В коридоре на нижнем этаже можно было увидеть рисунки Винсента — двор больницы в Арле и фонтан в Сен-Реми. В спальне же были собраны вместе три «Цветущих сада», «Цветущий миндаль», «Пьета с Делакруа» и «Поминки» Милле.
Стены дома — словно документальное кино о жизни Ван Гога, о его страстях, учителях, друзьях. Возбуждающие цвета, угрожающие деревья, деформированные фигуры, мрачное небо — эти образы бомбардировали психику Винсента-младшего ежедневно, от них невозможно было укрыться.
Его мать, оставшись вдовой, желала оградить душевное спокойствие своего сына от взрывной волны творческого гения.
Словно мороз по коже.
Отныне в этом дневнике я буду называть Винсентом только моего сына.
Другого, покойного Винсента, создателя кобальтово-синего и желтого, пшеничных полей и воинствующих подсолнухов, — его отныне я буду звать в моих записях просто Ван Гог.
Йоханна чувствует, что должна защитить Винсента-младшего, чтобы драматичная и мятежная фигура дяди не сломала жизнь мальчика, не нарушила его спокойствия, как это случилось с ее мужем.
Я смотрю на маленького Винсента, спящего в колыбели, и говорю ему: тебе понадобится немало душевных сил, чтобы сопротивляться чарам, окутывающим твое имя.
Только спустя много лет, публикуя дневники матери, Винсент-младший осознает в полной мере, как сильно повлияла на него атмосфера, в которой он вырос.
Вместе с тем помимо своей воли племянник оказывается вовлеченным в долгий и трудный процесс переоценки творческого наследия дяди, продолжая дело, начатое матерью.
Некоторые люди приходили посмотреть картины. Выставки случались все чаще, они требовали от меня и мамы, активного участия. В течение многих лет мы сами занимались упаковкой картин, что зачастую означало подготовить огромный ящик, все это отнимало много сил […] Я помню, как мать брала меня с собой на вокзал, мы шли в грузовой отсек для отправки или получения ящиков.
Винсенту в то время было всего десять лет, он чувствует тревогу Йоханны: она взвалила на себя бремя, важную миссию — не растерять наследие Ван Гога, создать вокруг его личности миф, который позволит сохранить о нем память, — именно поэтому она публикует его переписку.
В 1903 г. мы переехали в Амстердам. В новой квартире на Brachthuijzer Straat 2, на углу Koninginneweg, где моя мать жила на протяжении двадцати трех лет, мы постарались воссоздать расположение картин Ван Гога, которое было у нас дома в Бюссюме.
Вдова одержима желанием восстановить хронологию писем Ван Гога, она неутомимо трудится, чтобы подготовить их к публикации. Эта работа успешно завершится в 1914 г. Ее сын тем временем выберет совершенно другую дорогу в жизни, далекую от искусства.
Я никогда не пытался понять искусство, проникнуть в него, будь то живопись или музыка. Мне это было просто неинтересно. Я относился к искусству с уважением, но воспринимал его как своего рода «колдовство», к которому не хотел иметь никакого отношения.
Вилли отличается прагматичным характером, утонченными манерами, умением себя вести. Он выбирает свой путь, желает оторваться от семейных творческих пристрастий. В 1907 г. поступает в Технологический колледж в Делфте, в 1914 г. получает диплом инженера-механика.
В 1915 г. Винсент женится на Джозине Вибаут (которая уйдет из жизни в 1933 г.), с ней он в течение пяти лет живет между США и Японией, занимаясь строительством установок для производства электроэнергии. Инженер возвращается в Голландию в 1920 г., но по-прежнему старается держаться подальше от увлечений матери, которая продолжает отчаянно бороться за признание гения Ван Гога. Вместе со своим институтским товарищем Винсент-младший основал консалтинговую компанию; вскоре дело начало приносить неплохой доход. Отец троих детей (и дедушка нескольких внуков), он дал своему первенцу, родившемуся ровно через сто лет после великого художника, имя Винсент Виллем. Таким образом инженер освободился наконец от «проклятия» собственного имени.
После смерти матери в 1925 г. Винсент принимает эстафету. В 1930 г. он передал картины дяди в Городской музей Амстердама, фактически положив начало созданию музея Ван Гога, который появится спустя сорок лет.
Именно племянник предоставил Музею современного искусства в Нью-Йорке картины для ретроспективной выставки, которая принесла Ван Гогу мировую славу. Через пятнадцать лет он также выступил одним из главных организаторов выставки в Чикагском институте искусств.
Если бы Ван Гог-младший не сохранил эту здоровую дистанцию по отношению к наследию дяди, возможно, сегодня мы бы не любовались полотнами великого гения, не получившего долгожданного признания при жизни.
Разумеется, постепенно племянник все больше интересуется творчеством дяди, однако его практичный ум и сдержанный характер, чуждый сильным страстям и драмам, подсказывают, что единственный способ гарантировать успех полотнам Ван Гога — это отказаться от них, сделать их всеобщим достоянием. Винсент-младший не продает картины, не выставляет их на аукционе, понимая, что только полное собрание позволит ощутить в нужной мере их силу и значимость. Вероятно, испытав на себе влияние социалистических настроений матери, он готов поделиться со всем миром доставшимся ему наследием.
Но еще до того, как принести человечеству этот грандиозный дар, совершив все
