Шерли Грэхем - Фредерик Дуглас

После описанного уже мною плотного обеда капитан Браун осторожно коснулся вопроса, который хотел обсудить со мной, — он, по-видимому, боялся, что я буду возражать. Злоба и гнев были написаны на лице Брауна и звучали в его словах, когда он говорил, что рабовладельцам нет места на земле, что рабы вправе бороться за свою свободу любыми средствами, что увещевания не помогут уничтожить систему рабства, как не помогут никакие политические меры.

Он признался мне, что у него давно уже созрел план действий для достижения цели и он пригласил меня к себе, чтобы изложить мне этот план. Он следил за моей деятельностью в Америке и за границей и надеялся, что я ему помогу. План этот, несомненно, заслуживал внимания. Существует мнение, что Браун замышлял общее восстание рабов и массовое убийство плантаторов, но это вовсе не так. Наоборот, он считал, что восстание может повредить делу, зато организация вооруженных отрядов, действующих в самом сердце Юга, занимала большое место в его расчетах. Кровопролития он не боялся и был уверен, что неграм полезно носить оружие — это придаст им мужество. «Человек, который не готов бороться за свою свободу, не достоин уважения, — говорил Браун, — да он и сам себя не уважает!»

Браун показал мне карту Соединенных Штатов и провел пальцем по цепи Аллеганских гор, от границы Нью-Йорка до самого Юга. «Эти горы, — пояснил он, — основа моих планов. Господь сотворил эти горы во имя Свободы, он возвел их для освобождения негритянского народа, создал там такие естественные форты, что один человек в состоянии защититься от сотни нападающих, и множество потаенных мест, где отряды смелых могут долгое время скрываться от преследователей. Я хорошо знаю эти горы и могу увести туда и спрятать там много беглых негров — Виргиния их там не найдет никакими силами. Какую цель я этим преследую? В первую очередь — обесценить живой товар. Если мы сделаем его ненадежным, он потеряет денежное значение. Итак, мой план таков: выберем для начала человек двадцать пять самых лучших и начнем потихоньку в скромных масштабах. Вооружим их и разместим по пятеро на позиции в двадцать пять миль. Предложим тем, кто поумнее и обладает даром убеждения, время от времени спускаться с гор на плантации и вербовать негров, стараясь, конечно, чтобы это были самые храбрые и недовольные».

Когда я спросил Брауна, на какие средства он собирается содержать этих людей, он, не задумываясь, ответил, что будет кормить их за счет врагов. Рабство — все равно, что война, и раб имеет право добиваться свободы любыми средствами. «Но вас могут окружить и отрезать от ваших провиантских баз и средств существования», — сказал я. На это Браун возразил, что отрезать их никто не сумеет, а уж если суждено ему быть убитым, то он готов на риск, ибо не знает более высокой цели, чем отдать свою жизнь за освобождение рабов. Я позволил себе заметить, что мы могли бы повлиять как-нибудь иначе на рабовладельцев, но он, весь вспыхнув, ответил мне что об этом нечего и мечтать. Он знает этих господ, их не заставишь отпустить рабов на волю, пока не огреешь палкой по голове!

Парад «Бдительных» — приверженцев Авраама Линкольна во время избирательной кампании 1860 года.

Бомбардировка южанами форта Самтер 12 апреля 1861 года.

Негры-лазутчики, бежавшие к северянам.

Митинг в Геттисберге 19 ноября 1863 года, на котором А. Линкольн провозгласил свободу негров.

Между прочим, он сказал, что я заметил, конечно, как просто он живет, и объяснил причину: он экономит средства, чтобы иметь возможность осуществить свой замысел. Это было сказано без тени рисовки; он сокрушался, что приступает к действию с опозданием, так ему ли хвастать своей целью или самопожертвованием! Если бы кто-нибудь другой на его месте демонстрировал подобным образом свою суровую добродетельность, я не поверил бы, заподозрив неискренность, фальшь, но у Джона Брауна все было безыскусно и твердо, как сталь, как гранит. После этого вечера в 1847 году, который я провел у Джона Брауна в Спрингфилде, моя надежда на мирное разрешение негритянского вопроса значительно потускнела, хоть я и продолжал ратовать за него в печати и на собраниях».

Вскоре после этой встречи с Джоном Брауном Фредерик Дуглас предпринял серьезный шаг: он переехал в Рочестер (штат Нью-Йорк) и начал издавать там газету, о которой давно мечтал.

До сих пор два обстоятельства мешали ему. Первое — то, что после возвращения из Англии Дугласа использовали главным образом как прекрасного оратора. Друзья уверяли, что именно в этой области он наиболее полезен. От издательской же деятельности его отговаривали: для этого нужны специальное образование и опыт. Дуглас, всегда склонный относиться к себе критически, начал уже думать, что этот замысел превышает его интеллектуальные возможности.

Было и второе обстоятельство — не менее важное: Уильям Ллойд Гаррисон требовал, чтобы Дуглас посвящал весь свой талант публициста его «Либерейтору». Гаррисон находил ненужным издание второй антирабовладельческой газеты: даже «Либерейтору» довольно трудно пробивать себе дорогу. Он не боялся конкуренции в лице Дугласа, но высказывал довольно откровенно пожелание, чтобы младший друг оставался под его крылом.

Но Дуглас хотел стать, наконец, самостоятельным.

Рочестер был новый, молодой город, расположенный в долине Дженеси, где река Дженеси впадает в озеро Онтарио и кончается канал Ири. Идеальное место для пересылки беглых негров в Канаду! Работать, работать и работать… день и ночь работать — вот чего хотелось Дугласу! В Рочестере уже образовалась группа аболиционистов, состоявшая из культурных и весьма почтенных граждан — негров и белых. Дуглас был уверен, что ему не придется работать одному — он сумеет привлечь их к сотрудничеству в своей газете. И в западной части штата Нью-Йорк его газета не помешает распространению «Либерейтора».

Итак, 3 декабря 1847 года в Рочестере вышел первый номер новой газеты «Полярная звезда» под девизом: «Бороться с рабством во всех его формах и проявлениях, выдвигать проекты раскрепощения негритянского народа, требовать единого мерила общественной морали для всех, способствовать нравственному и интеллектуальному прогрессу негритянского народа и ускорить день освобождения из неволи трех миллионов наших сограждан». Редактором газеты был Фредерик Дуглас, его помощником — Мартин Делэйни.

По мере того как усиливались разногласия среди аболиционистов по вопросам вооруженной борьбы, политических выступлений и отношения к рабочему движению, углублялся разрыв между Дугласом и Гаррисоном. «Политика — дурная штука, она не для нас. Мы обращаемся к совести людей!» — любил повторять Гаррисон. А Фредерик Дуглас убеждал негров пользоваться, где только возможно, своим избирательным правом и объединяться с другими партиями и группами для политических действий, направленных против рабства. Вместо девиза Гаррисона: «Никакого союза с рабовладельцами!» — Дуглас выдвигал свой: «Никакого союза с рабовладельчеством!»