Эрвин Полле - Четыре жизни. 3. Производственник

Директор научно-исследовательского центра

Уважаемый читатель! Последний этап профессиональной деятельности (1990–1998 гг.) совпал с мощными потрясениями в России, зигзаги личной карьеры объективно вызваны колебаниями в обществе. Впрочем, субъективизм конкретных деятелей также поспособствовал преждевременному увольнению отнюдь не по причинам отсутствия деловой и (или) творческой активности. Готовясь к описанию 90-х, поразился обилию и разнообразию зафиксированных событий в производственной и личной жизни. Ещё десять лет назад, работая на износ при подготовке к пуску первого производства ТНХК, считал, организм не может интенсивней действовать. Ошибался. Разница в том, что в 90-е пришлось значительно больше работать собственной головой, не ожидая пинка или выволочки где-то наверху. 90-е начинались личной и общественной эйфорией, заканчивались увольнением с ТНХК и дефолтом в стране. На глазах быстро, очень быстро, менялась страна, с большей или меньшей скоростью менялись люди. Я по природе консерватор-оппозиционер (ничего от власти из СМИ не принимаю на веру без внутреннего критического анализа), хотя с самого начала поддерживал демократические преобразования в стране. Думаю, будет правильным предварить производственную и личную составляющие данной главы оценкой ситуации в России. Именно резкие повороты внутренней и внешней политики ломали психику людей, оптимисты превращались в пессимистов, а на коне оказались приспособленцы с криминальной жилкой и соответствующей крышей.

Общественные катаклизмы 90-х

Советский Союз разрушался на глазах. Горбачёв, утеряв поддержку значительной части партийных функционеров, принимал меры по его спасению. Проведён бессмысленный референдум, желает ли население Советского Союза жить в едином государстве. Подавляющее большинство сказали да, а через несколько месяцев СССР развалился. Горбачёв собрал мощные интеллектуальные группы для подготовки нового союзного договора. Казалось бы, всё согласовано, 20 августа 1991 г. назначено торжественное подписание объединяющего документа руководителями республик. Но…

В экономике явно прогрессивным оказалось решение о возможности создания арендных предприятий. В 1990 г., подбирая форму для создаваемого научно-исследовательского центра, я выбрал именно эту, хотя большинство подразделений ТНХК предпочли форму кооперативов. Много вариантов форм собственности создали в головах большинства населения полный хаос. Власти осознали ошибочность вседозволенности при выборе и начали «загонять» уже созданные структуры в форму акционерных обществ, хотя соответствующая документация в Москве «рождалась в муках» с постоянными поправками, закон же об акционерных обществах появился лет через пять.

Введение новой системы хозяйствования обнажило кровоточащую язву, существующую исторически на теле российского государства — взяточничество. Героями общественного мнения в одночасье стали следователи Гдлян и Иванов. Казалось бы, обычное дело о взятках (а с ними боролись и Хрущёв, и Андропов) в Узбекистане в условиях гласности выявило масштаб явления, неожиданный даже для самых отъявленных антисоветчиков. Бригаде следователей генпрокуратуры в Узбекистане первоначально дали возможность «копать глубоко» и, естественно, она вышла на Москву. Постепенно вырисовывалась жуткая картина коррупции, «крышуемая» верхами правоохранительных органов. В 2008 г., масштабами российской коррупции никого в мире не удивишь, но в конце 80-х безобразия, творимые чиновниками всех уровней, стали откровением для общества. Идеологическая демагогия, державшая под полным контролем СМИ, тщательно скрывала системный характер безобразий («кое-где у нас порой…»). Не случайно в советские времена предпочитали говорить об отдельных взятках, а коррупция считалась характерным признаком загнивающего Запада, любопытных читателей отправляю к словарям разного уровня советского периода.

Опять же исторически правоохранительная система России работает не на государство, а на руководство. Это беда России. Исключением не стали Гдлян и Иванов, с большой помпой избранные народными депутатами. Бесконечные выступления на многотысячных митингах, интервью, разглашение материалов следствия, открытые досудебные обвинения конкретных высоко стоящих чиновников (скажем, совершенно глупые, на мой взгляд, но целенаправленные обвинения Лигачёва во взяточничестве), самореклама — популярность следователей в народной массе взлетела значительно выше, чем популярность Ельцина и Сахарова. А кто сейчас их помнит? Следователи отработали заказ власти на отдалённой окраине, но «глубокая копка» в центре властям России попросту не нужна (ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем).

К началу 90-х многоречивость Горбачёва обществу надоела. СССР объективно разваливался Пустые прилавки и кровь на окраинах великой империи (Карабах, Тбилиси, Баку, Вильнюс, Рига…) — стране потребовался решительный лидер государства, способный брать ответственность на себя (и за поражения, в том числе).

Никогда не забуду утро 19 августа 1991 г., понедельник, первый день на работе после отпуска. В 10 утра (в Москве 6) начали передавать документы ГКЧП. Потрясение трудно описать, на 3 дня полностью выбит из рабочего ритма. Ловил известия из Москвы по непрерывно сообщающему новости местному радио (надо отдать должное, томичи оказались на высоте). А сколько вокруг ухмыляющихся! Один из замов вбежал в мой кабинет с радостью: «А я партбилет не сдавал!»

О тех трёх днях много не скажешь. Ясно, главное осталось «за кадром». И, прежде всего, роль самого Горбачёва в заговоре. Телезрители увидели смелость Ельцина и слабость Горбачёва, мутную физиономию вице-президента СССР Янаева и отвратительный взгляд одноглазого спикера парламента Лукьянова. Каждый человек успел увидеть реакцию окружающих. Думаю, противники ГКЧП в августе 1991 г. имели большинство. Однако авторитет Горбачёва был подорван. В декабре Горбачёв добровольно-принудительно ушёл в отставку, оставшись в истории первым и последним президентом СССР.

На выборах Президента России в 1996 г. Горбачёва поддержал только 1 % избирателей. Фиаско Горбачёва здравомыслящим россиянам было очевидно и до выборов. Ну не любят в России реформаторов и никогда не любили. Реформатора Петра 1-го сразу после смерти «забыли» лет на пятьдесят. Павлу 1-му, подготовившему много документов по реформированию России еще в роли наследника престола, не дали развернуться. За царём-освободителем Александром 2-м террористы-интеллектуалы гонялись как за зайцем и с 8-й попытки всё-таки убили. Если ограничить сравнение только первыми руководителями России, то приведённый ряд хорошо дополняют первые руководители нашего времени: Хрущёв, Горбачёв, Ельцин.