Тензин Гьяцо - Моя страна и мой народ. Воспоминания Его Святейшества Далай-ламы XIV

Я буду продолжать попытки сохранять наш вопрос в повестке дня в ООН, потому что верю, что ООН - единственный источник надежды для маленьких порабощенных наций и значит - для всего мира. Мы не должны допускать, чтобы кто-то за рубежом поверил, что Тибет когда-нибудь смирится с китайским коммунистическим правлением, потому что я знаю, что этого не произойдет.

Конечно же, Тибет никогда уже не станет прежним, но мы и не хотим, чтобы он был прежним. Он никогда больше не будет изолироваться от мира, и я не собираюсь возвращаться к его древней полуфеодальной системе. Я уже упоминал о реформах, которые я начал до того, как китайцы меня остановили, и теперь, в эмиграции, я довел эти реформы до их логического завершения, написав с помощью специалистов по конституционному законодательству новую либеральную и демократическую Конституцию Тибета, основанную на принципах учения Будды и Всеобщей декларации прав человека.

Работа эта еще не закончена. Когда она будет закончена, я смогу представить ее международному комитету экспертов, а затем моему народу, находящемуся в эмиграции, и всем тем в Тибете, с кем я смогу связаться. Затем я надеюсь, что наш народ выберет репрезентативную Ассамблею и примет Конституцию нашей страны, которую мы все хотим видеть свободной.

Мое предложение - парламент сделать однопалатным. Парламент должен представлять полностью весь народ, так же как и отдельные интересы. По новому закону для принятия Конституции будет требоваться простое парламентское большинство, а для введения поправок в Конституцию - большинство в три четверти голосов. Выборы будут происходить на основе всеобщей выборной системы для взрослых, включая монахов.

Это в Тибете не представит трудностей. Население наше небольшое, и народ умный. Хотя в прошлом наш народ и не проявлял интереса к политике, конечно, в последние десять лет он научился формировать свое собственное мнение.

С незапамятных времен Тибет был унитарным государством, и центральные силы будут еще более потребны в новой ситуации, которую должны понимать и народ и правительство Тибета. Я против того, чтобы вводить какие-либо институты, которые могут прямо или косвенно способствовать конфликтам в народе или могут стремиться проводить сектантские или местные интересы за счет национальных. Напротив, наша главная цель должна состоять в объединении народа.

Мне советуют не назначать спикера парламента, но скорее принять президентскую систему, в которой Кабинет министров (Кашаг) будет назначаться или утверждаться Далай-ламой как главой государства. Поэтому я собираюсь предложить, что Далай-лама должен назначать своих министров и будет иметь право выступать перед парламентом, но не голосовать. Парламент должен обладать правом просить об увольнении министра.

И если Далай-лама не согласен с парламентом по этому вопросу, то решение верховного суда должно стать обязательным для обеих сторон. Верховный суд должен быть назначен с предосторожностями, такими же, как и при назначении Кабинета.

Должна быть предусмотрена возможность подвергнуть самого Далай-ламу лишению полномочий в высших интересах государства с помощью законной юридической процедуры, которая должна быть прописана в Конституции. В период детства Далай-ламы, или в том случае, если Далай-лама не сможет исполнять свои полномочия из-за смерти, болезни или из-за того, что он был лишен этих полномочий, его место занимается регентским советом, состоящим из трех или пяти членов, которые будут назначены двумя третями голосов парламента.

Эта Конституция и связанные с ней проблемы сейчас разработаны более или менее подробно. Но они еще далеки от завершения, и даже тот абрис, который я вам представил, тоже может подвергнуться изменению. Осталось еще много работы, и затем за народом Тибета [останется право принять ее или выразить свое мнение.

Но сам я убежден, что правительство всегда должно опираться на волю и сотрудничество народа. Я готов исполнять все, что будет возложено на меня моим народом, но у меня нет стремления к какой-либо личной власти или богатству. У меня нет никаких сомнений, что с такими установками, руководствуясь нашей религией, Мы могли бы совместно решить все проблемы, с которыми сталкиваемся, и создать новый Тибет, такой же счастливый в современном мире, каким старый Тибет был в изоляции от него.

Все это на будущее. Оглядываясь же на прошлое, я Не сожалею, что следовал политике ненасилия до самого конца. С наиболее важной точки зрения, точки зрения нашей религии, это была единственно возможная политика, и я продолжаю верить, что, если бы весь народ был способен следовать ей, как я, ситуация в Тибете была бы, по крайней мере, несколько лучше, чем сейчас.

Наше положение можно было бы сравнить с положением человека, арестованного полицией, хотя он и не совершил никакого преступления. Его инстинкт, может быть, требует бороться, но он не может ускользнуть и беззащитен перед силой полиции, и, в конце концов, ему будет лучше, если он пойдет послушно и будет хранить веру в высшую силу справедливости. Но в Тибете это просто невозможно было сделать. Мой народ просто не мог принять китайцев с их доктринами, и поэтому инстинкт борьбы не мог быть утихомирен.

Несмотря на жестокие преступления, которые китайцы совершили в нашей стране, в своем сердце я не испытываю совершенно никакой ненависти к китайскому народу. Я думаю, что это одно из проклятий и ошибок нынешнего века обвинять нации за преступления отдельных людей. Я знавал много китайцев, достойных восхищения. Я подозреваю, что никто в мире не является столь очаровательным и цивилизованным, как наилучшие китайцы. И никто не является более жестоким и злобным, чем худшие китайцы. Жестокости в Тибете совершались китайцами низшего сорта. Солдатами и коммунистическими чиновниками, которые были развращены знанием того, что имеют власть над жизнью и смертью. Большинство китайцев страшно бы устыдились, если бы узнали об этих деяниях, но, конечно, они о них не знают.

Мы не должны пытаться отомстить тем, кто совершил преступления против нас, или ответить на их преступления другими преступлениями. Нам следует думать, что, согласно закону кармы, они подвергаются опасности принять низкие и жалкие следующие рождения. И что наша обязанность по отношению к ним, как и ко всякому существу, помочь им подняться до нирваны, а не дать им тонуть в еще более низких уровнях перерождений.

Китайский коммунизм существует 12 лет, но наша религия насчитывает уже две с половиной тысячи лет, и у нас есть пророчество Будды, что она будет жить до тех пор, пока не будет обновлена новым, грядущим Буддой.