Илья Пешкин - Аносов

В одной из комнат лаборатории поместили высоко чувствительные весы, в особом помещении установили песчаную баню и муфельные печи.

Пребывание в Петербурге Аносов использовал для ознакомления с новейшими методами анализов и оборудованием для лаборатории и отобрал все лучшее.

В сорок лет Аносов был еще так же молод, с таким же горением относился к своей профессии горняка и металлурга, как и в девятнадцать, когда он впервые отправлялся в Златоуст.

Аносов приехал из Петербурга в феврале и сразу же занялся делами лаборатории. Он решил, что на такой огромный округ одной лаборатории недостаточно и приступил к организации филиалов лаборатории на всех более или менее крупных предприятиях округа.

Оказалось, что большинство горных офицеров и шихтмейстеров обладало очень слабыми познаниями в химии. Пользуясь зимним затишьем в производстве, Аносов устроил курсы, на которых он сам знакомил персонал с методами анализов сырых материалов и готовой продукции.

Все эти мероприятия проходили совсем не гладко. Старые горняки и металлурги рассматривали увлечение начальника округа химией как какую-то «блажь» и саботировали распоряжения Аносова, но он в этих случаях был беспощадным. За нарушение порядка производства анализов, за получавшийся в результате этого брак Аносов сурово взыскивал с виновных. Управителя Кусинского завода он несколько раз лично экзаменовал по химии и не отпустил его из Златоуста, пока тот не научился делать разного рода анализы.

После возвращения из Петербурга Аносов с еще большей настойчивостью внедрял высокую техническую культуру на производстве.

Но Аносову часто приходилось отрываться от решения технических задач ради многочисленных административных дел, чтобы давать объяснения в Екатеринбург и Петербург по поводу нарушений устава горной службы, отмены им суровых наказаний и т. д. Всеми путями Аносов пытался смягчить крепостной режим, но именно это крайне не нравилось главному начальнику заводов хребта Уральского Глинке.

Этого деспота прозвали «царем и богом Урала». Посещение им горного округа считалось «господним наказанием» и обычно всегда сопровождалось массовыми порками.

Вот как описывались приезды Глинки.

Ранним утром мастеровых и рабочих выстраивали поротно на площади. Люди, не шевелясь, стояли, ожидая выхода Глинки. Генерал же редко когда появлялся раньше полудня. Сразу после его выхода начинался смотр.

Поздоровавшись с выстроившимися рабочими и чутко прислушавшись, насколько громко и дружно строй гаркнет: «здравия желаем Вашему превосходительству», — Глинка спрашивал:

— Довольны ли вы вашим начальством?

— Довольны, ваше превосходительство.

— Получаете ли по штату жалованье и паек?

— Получаем, ваше превосходительство.

— Секут ли вас?

Гробовое молчание.

Выдержав паузу, Глинка, ухмыляясь, отвечал сам:

— Кого надо секут…

На этом смотр обычно заканчивался.

Глинка любил просматривать «экзекуционные листы», то-есть акты об истязаниях людей. Он обратил внимание на то, что Аносов лично не присутствовал во время публичных наказаний и часто отменял их.

Глинка потребовал объяснений.

До него дошла история о новом «бунте» кусинских углепоставщиков. Управитель Кусинского завода штабс-капитан Фелькнер во время распределения мастеровых по работам (раскомандировки) приказал мастеровому Савве Мурзину выйти из строя и приготовиться к порке за невыполнение урока. Мурзин объяснил, что урок ему не под силу. Фелькнер все же приказал Мурзину раздеться для наказания. Мурзин стал выполнять приказание. В это время два куренных мастера, Сычев и Медведев, вышли из строя и закричали: «Не тронь!» Их поддержал весь строй.

Так возникло дело о «бунте».

Фелькнер настаивал, что поступок, «заключавшийся в остановлении его от наказания мастерового Мурзина… следует считать бунтом». Началось следствие. Дело дошло до Аносова, и он прекратил его.

Фелькнер был вне себя от возмущения. Воспользовавшись приездом Глинки, он принес на Аносова жалобу, обвинив его в подрыве дисциплины.

Но и Глинка не мог заставить Аносова изменить свое отношение к рабочим. Аносов строго следил за соблюдением законности хотя бы в тех пределах, о каких тогда можно было говорить. Он, например, обратил внимание на чрезвычайную затяжку следствия по делам, находившимся в суде.

«Многие дела остаются, — писал он, — нерешенными за неокончанием делаемых из них выписок и сентенций. Я подтверждаю суду… о скорейшем производстве имеющихся у него дел, особенно тех, по коим… мастеровые содержатся под стражей»102.

Во время объезда заводов Аносов лично разбирал жалобы, отменял несправедливые взыскания и наказания. Все это бесило Глинку.

Но даже в Петербурге заметили, что Глинка слишком круто берет. На многих заводах (казенных и частных) возникали восстания, носившие вполне организованный характер. Наиболее типично в этом отношении Ревдинское восстание. Рабочие мстили своим притеснителям.

«В Екатеринбурге в течение двух месяцев, — отмечал в своем письме главноуправляющий корпусом горных инженеров, — было до 17 различных поджогов, в произведении которых сознались, между прочим, женщины и малолеты с тем, что они делали это в отмщение за жестокое с ними обращение…»

Это заставило главноуправляющего предложить главному начальнику хребта Уральского Глинке «внушить лицам ведения горного необходимость и по долгу и для собственной их пользы обращаться с людьми своими образом более соответственным правилам христианским и гражданским»103.

Глинке пришлось умерить пыл, но он все же не оставлял рабочих без своей «опеки».

В Златоуст Глинка прибыл вскоре же после возвращения Аносова из Петербурга. «Царь и бог Урала» был в крайне раздраженном состоянии. Он рассчитывал, что поездка Аносова окончится отстранением его от должности, а вышло наоборот — Аносов получил повышение. Глинка был взбешен и тем, что Аносов позволил себе раскритиковать разработанное в Екатеринбурге «Положение о нижних чинах Уральских горных заводов»104.

Свои замечания на «Положение» Аносов отправил в канцелярию главного начальника еще до своей поездки в Петербург, но с тех пор Глинка с ним не виделся. А теперь Глинке стало известно, что Аносов представил эти «замечания» и в Петербург, в Горный департамент.

В замечаниях Аносова, как и в поданной в свое время записке о штатах, отчетливо выражено убеждение, что успех производства зависит от усердия и заинтересованности людей, и долгом начальства является забота о благосостоянии своих подчиненных.