Говард Маркс - Господин Ганджубас

Погода выдалась на редкость солнечная, и мы много гуляли, собирая ягоды и грибы. В окрестностях чего только не было, от римских руин до брошенных угольных шахт. Повсюду бродили мирные овцы, в том числе наши, с клеймом «М» на боку. Цепочки овечьих следов, пересыпанных пометом, приводили к маленьким пабам, где подавали очень вкусное пиво и огромные порции отвратительной еды, приготовленной из полуфабрикатов глубокой заморозки. Я привез с собой гашиш, но не брезговал и грибами: кое-какие из них обладают галюциногенными свойствами. Жизнь была хороша, но пачка денег худела. Эрни так и не вышел на связь.

В Брайтоне меня ожидала весточка от Берни Симонса, моего адвоката. Сразу несколько авторов загорелись желанием написать мою биографию, в том числе Пьер Поль Рейд, автор книги «В живых» и новейшего опуса о великих грабителях поездов. Берни сказал, что за это можно получить хорошие деньги, но следует быть осторожным, чтобы избежать конфликтов с властями.

Берни также имел беседу с чиновниками Управления налоговых сборов. Я не платил никаких налогов с 1973 года. Люди из управления сказали, что я сделал кучу денег, и что бы там ни думали присяжные Олд-Бейли, они хотят получить свою долю. Берни считал, что мне требуется превосходный бухгалтер — и для того, чтобы утрясти проблемы с налогами, и для того, чтобы учитывать доходы от любой написанной обо мне книги.

Меня по-прежнему интересовали тридцать тысяч фунтов, изъятых при обыске на Ганс-Корт. Как-никак эти деньги дала мне мексиканская разведка.

— Берни, а мы не можем отсудить у таможенников те тридцать штук?

— Говард, радуйся, что тебя оправдали. Не искушай судьбу.

— Но, Берни, если не подать на них в суд, мы тем самым признаем, что деньги получены от операций с наркотиками. Невиновный человек сделал бы именно так, как я предлагаю.

И Берни приступил к возвращению денег. Таможенники пришли в ярость. Они заверили Берни, что я никогда не получу ни единого пенни, даже если выиграю дело в суде. И Берни вошел во вкус. Мы их сделаем!

Он познакомил меня со Стенли Розенталем, хитроумным бухгалтером, арендовавшим офис рядом с Марбл-Арч. Стенли предложил учредить компанию «Степсайд Лимитед» для получения денег от издателей за любую написанную обо мне книгу и взялся вести дела с Управлением налоговых сборов. Узнав, что я подал в суд на таможенное ведомство, он расхохотался.

Тридцатого июня 1982 года я появился в особом офисе Управления налоговых сборов в сопровождении Стенли и Берни. Нас встретил чрезвычайно дружелюбный уэльсец по имени Прайс и английский придурок по имени Спенсер. Когда Берни представился, Спенсер сморозил, что адвокаты только тогда достойны уважения, когда их клиенты признают себя виновными. Это было плохое начало. Нам следовало бы уйти. Прайс и Спенсер допросили меня. Я стоял на том, что не сделал ни пенни на контрабанде гашиша и марихуаны. Попытался было, но груз арестовали, и я сел в тюрьму. Если у меня когда-либо и водились деньги, так это были ссуды приятелей-доброхотов или авансы от мексиканской разведки. Прайс и Спенсер этому не поверили. За последние девять лет я неплохо заработал, было заявлено мне, пусть даже высший суд и снял с меня все обвинения в совершении сделок с каннабисом. Они свяжутся со мной.

Я же хотел повидать Старого Джона, который, опасаясь ареста, последние пару лет провел в Катманду. Было бы славно вспомнить старое доброе время, а заодно отпраздновать

13 августа дни рождения, мой и Лиз, жены Старого Джона. Эпплтон продлил мой паспорт еще на два месяца, и мы вместе с женами и детьми встретились в Лионе, самом подходящем месте для львов по гороскопу. Чтобы привыкнуть к гостиничному обслуживанию и французским ресторанам, не потребовалось много времени. Мы отправились на виноградники Божоле и выпили много «Флёри».

— Вот оно какое дело, нам бы, это самое, ввозить его, значит, и забыть о всяческих безумствах, покамест. — Старый Джон все еще выражался туманно, но он явно хотел, чтобы мы занялись виноторговлей, пока все не приутихнет.

— Неплохая мысль, Джон. Мы могли бы на пару вложить немного денег, снова арендовать последний этаж в доме на Карлисл-стрит и сделать из него наш центральный офис. Но мы мало знаем о вине.

— Да, но есть же Безумный Майор, разве нет? — возразил Старый Джон. — Мы продали ему плиту и, это самое, потом видели его в Греции. Абсолютный псих, но натуральнейший джентльмен. О вине знает все.

Безумный Майор, с которым мне еще предстояло познакомиться, был Майкл Покок, спившийся вояка. В прошлом он несколько лет зарабатывал экспортом вина из Франции в Англию.

— Хорошо, Джон, твоя правда. Джуди будет довольна, увидев, что я занимаюсь чем-то законным.

В Англию мы возвращались через швейцарский кантон Тичино (или Тиссин — на немецкий лад). Хотелось повидать Кампионе, пока еще стояло лето, оживить в памяти старые деньки, полюбоваться видами и вкусно поесть.

Бывшие соседи, бармены и хозяева ресторанов, ничего не знавшие о моем недавнем заключении, нас тепло приветствовали. Мы остановились в скромной гостинице рядом с Лугано, поскольку теперь были стеснены в средствах. Наутро, гуляя по берегу озера, зашли в кафе на Пьяцца Реформа. Каждый дом на этой площади был либо банком, либо кафе. Мы потягивали капуччино и смотрели, как играют дети, и вдруг Джуди вытянулась в струнку, схватила меня за руку и указала на здание «Объединенного швейцарского банка».

— Говард, я уверена, что открыла здесь счет! Думаю, что положила сюда довольно много денег, которые ты мне дал.

Это было возможно. Денег у нас тогда имелось как снега в Швейцарии. Они обрушивались на нас лавиной, и я часто терял их след. Как-никак прошло больше двух лет, много воды утекло.

— А счет на твое имя?

— Думаю, что да.

Я смотрел, как Джуди вошла в банк и пропала. Я уже начал беспокоиться: что, если она открыла счет на имя миссис Танниклифф и забыла? Может, ее допрашивает полиция? Через полчаса она появилась, сияя широкой улыбкой:

— Больше двадцати тысяч фунтов.

Мы выписались из ночлежки и въехали в гостиницу «Сплендид». Мини-бар опустел через двадцать минут. В номер доставили еще несколько бутылок шампанского. Мы мертвецки напились и поссорились, впервые с тех пор, как я освободился. На следующий день ни один не помнил, из-за чего все началось.

В Англию мы вернулись значительно более состоятельными и озабоченными тем, чтоб припомнить, не лежат ли где на счету наши деньги. Я снова арендовал дом 18 по Карлисл-стрит, в Сохо, где, как утверждало обвинение, устроил когда-то штаб-квартиру для контрабанды наркотиков. Счета за электричество все еще приходили на имя мистера Найса. Я познакомился с Безумным Майором. Это был приятный человек и свое дело знал. Жаль только, что пил не просыхая.