Збигнев Войцеховский - Раневская, которая плюнула в вечность

– Все куда сложнее, Олег Михайлович. Фаина Георгиевна Раневская разговаривает во сне. Причем высказывает все, что для нее является самым важным. Актриса же. А соседи слушают. Это кодло надо бы взять на заметку. А так – наша баба, истинно говорю. И умная!..

Генерал позволил себе улыбнуться. Он и рассмеялся бы, но пожалел юного сотрудника. В принципе, этот Коршунов – неплохой парень. Да, попался на удочку. Но это не его вина, а заслуга Раневской.

– И какие выводы ты сделал? – спросил Грибанов. – Смелее, не стесняйся.

– Так это, товарищ генерал!.. – Коршунов поднялся со стула, вытянулся, как того требовал устав, и отрапортовал: – Предлагаю использовать наши возможности для того, чтобы в самое короткое время товарищ Фаина Раневская получила отдельную квартиру, а мы – надежного сотрудника.

– Садись. – Грибанов опять улыбнулся. – Это ты очень правильно заметил. Народная артистка СССР, а живет в комнате коммунальной квартиры. Вот тебе адресок, съездишь, поговоришь.

– Слушаюсь! – Коршунов обрадовался тому, что его предложение нашло такой горячий отклик у начальства. – Разрешите идти?

– Идите.

Когда молодой опер вышел, Грибанов не без интереса стал читать детальный отчет о прошедшей встрече. При этом он весело улыбался.

Потом этот человек потянулся к трубке, набрал номер, не заглядывая в справочник, и сказал:

– Фаина Георгиевна? Здравствуйте, дорогая. Это генерал-лейтенант Олег Грибанов, контрразведка. Не удивлены?

– Ну что вы, голубчик, ничуть не удивлена, но очень польщена, – ответила Фаина Раневская. – Мне безо всякого притворства очень приятно. Мне никогда еще не звонили генерал-лейтенанты КГБ. Только один маршал…

– Да, я знаю о ваших… о вашей дружбе с Толбухиным, – с легким сожалением ответил Грибанов. – Но сейчас вот я выслушал отчет своего молодого сотрудника о встрече с вами, посмотрел его доклад. Знаете, мне доставило удовольствие это чтение. Я почти смеялся в голос, чего практически не бывает с взрослыми генералами…

– Все генералы, которые настоящие, мальчишки в душе, – скромно заметила Раневская. – Согласны, Олег Михайлович?

– Да, вы правы… – чуть призадумавшись, согласился Грибанов. – Есть в нас что-то оттуда. Без задора солдату не стать генералом.

– Спасибо вам, товарищ генерал-лейтенант, – поблагодарила Раневская. – Я сейчас, после вашего звонка, могу рассчитывать на спокойную работу в театре без участливого внимания со стороны ваших сотрудников и их желания сделать меня своим товарищем?

Грибанов немного помедлил, потом ответил:

– Лично распоряжусь! Но, Фаина Георгиевна, ваше спокойствие с моей стороны может быть гарантировано только за две контрамарки на спектакли, в которых вы заняты.

– Поторгуемся? – спросила Раневская.

– Никак нет, – серьезно ответил Грибанов. Две и не иначе.

– Ох уж эти мужчины! – Фаина Раневская вздохнула. – Значит, две. В ложе, я понимаю?

– Да.

– Я записываю их на фамилию… Грибаноскауте. Пойдет?

– Да вы прирожденный комитетчик! – Грибанов рассмеялся. – Спасибо, Фаина Георгиевна!

– Вам спасибо, Олег Михайлович. Вы утвердили во мне веру в людей, которая, надо сказать, очень пошатнулась.

Остается добавить, что на следующем спектакле Раневская увидела в ложе статного подтянутого мужчину, в котором без труда для женского глаза угадывался военный. Рядом с ним сидела совсем юная, обворожительная девушка. Она следила за действием на сцене, не скрывая своих непосредственных, весьма бурных эмоций.

Это обстоятельство окончательно успокоило Фаину Раневскую. Больше комитет ее не трогал. А через месяц Фаина Георгиевна неожиданно получила сообщение о том, что ей выделена отдельная квартира.

Комитет госбезопасности и вправду имел неплохие связи.

Фаина Раневская и Глеб Скороходов

Глеба Скороходова представлять вряд ли нужно. Известнейший журналист, писатель, публицист. А главное – удивительной чистоты души человек. Он очень многое сделал для того, чтобы имена ярких и талантливых людей России не утонули во мраке забвения. Скороходов написал несколько книг об известных людях страны, создал и вел на телевидении прекрасную передачу.

Во времена своей дружбы с Фаиной Раневской Глеб Скороходов работал в фирме «Мелодия», что давало ему возможность встречаться со многими выдающимися талантами. Отношения Глеба Анатольевича и Фаины Георгиевны многие называли странными, некоторые пытались увидеть в них какой-то скрытый смысл. А все было совсем просто: они дружили. Причем очень трепетно, бережно и открыто.

Кое-кто все же осмеливался спрашивать Раневскую, мол, что же в действительности связывает вас? Ведь журналист Глеб Скороходов был намного моложе ее.

На это великая актриса отвечала в своем знаменитом ключе:

– Я его усыновила, а он меня уматерил!

Однако не нужно думать, что эти отношения возникли сразу и вдруг. Помните, я рассказывал вам о том, как Фаина Раневская устраивала проверку своим новым знакомцам? Подобной процедуре был не единожды подвергнут и Глеб Скороходов. В их отношениях случались и мелкие неприятности.

К чести самого Скороходова, надо сказать, что он был и оставался в первую очередь порядочным человеком, что особо ценилось Фаиной Георгиевной. Глеб Анатольевич очень быстро понял, как следует вести себя с Раневской – предельно честно. Но ему нужно было учитывать еще многое, чтобы их отношения с Раневской переросли в дружбу.

Среди прочих качеств претендент на полное доверие актрисы обязан был быть воспитанным человеком. А с чего начинается сама воспитанность? С обязательности. С точности. С умения держать свое слово. Помните: точность – вежливость королей. Так вот Фаина Раневская не прощала безалаберности и необязательности. И Глеб Скороходов очень скоро был этому научен.

Встретились они, кстати, по инициативе Глеба. Он тогда готовил на радио передачи о литературе и обратился к Раневской, которая как раз записывалась на «Мелодии», с просьбой что-либо прочесть ему. Фаина Георгиевна согласилась не сразу. Передача Скороходова была скорее смешная, чем серьезная. Но Глеб вовремя сказал, что собирается как раз немного изменить ее содержание так, чтобы в ней находилось место не только для смеха. Раневская подумала, пообещала что-то найти и почитать.

По этому поводу Глеб должен был позвонить Фаине Георгиевне. Они договорились ровно на полдень. Звонок для обоих был важным, но не сказать, чтобы слишком.

Может быть, вот это самое «не сказать» и сыграло свою роль. Очень некстати в квартире Скороходова вдруг перестал работать телефон. Он все ожидал, что его вот-вот починят, хотя мог бы позвонить и от соседей. Но Глеб Анатольевич этого не сделал. Навалились какие-то срочные дела, он закрутился и опомнился, когда было уже около шести вечера.