Екатерина Сушкова - Записки

Я надеюсь провести еще три дня с Сашенькой; ее мать неопределенно обещала мне приехать сюда в воскресенье, но г. Л[опухин] будет моим посредником; — он умолит тетку. Есть ли средства противиться его ласкам и мольбам?

8-е [июля].

Ахилл разыскал меня у моего окна, чтобы сказать мне, что г-жа Верещагина будет в Москве неукоснительно. Как я люблю этого милейшего г. Л[опухина] за то, что он сумел устроить это дело так удачно для меня! Как я буду его благодарить! Я увижу его завтра.

Боже, он уже прочитал мою роковую тетрадь! Что думает он обо мне? Чего бы я не дала, чтобы знать его сокровенное мнение! О, он меня осуждает, он смеется надо мной за то, что я была такой восторженной! Я так зла на Сашеньку, за то, что она меня так подвела, — в эту минуту, кажется, если бы она была близ меня, я была бы способна выцарапать ей ее красивые глаза.

Я только что получила письмо от г-жи Купфер, которая обещает быть у нас в деревне непременно 22-го. Ах, как я ей признательна за эту поездку! Она избавит меня от скуки домашних ссор, назиданий, выговоров, которые становятся невыносимы для меня, тем более, что они уж очень часты.

Не достаточно ли я отплатила за полученные мною благодеяния потопами слез, которые несправедливость и требовательность моих домашних заставили меня пролить! А теперь зачастую проходят целые недели, что ко мне не обращаются хотя бы с одним приветливым словом. Я чувствую себя еще счастливой в глубине души, — моя совесть не упрекает меня и мой тайный голос убеждает меня, что я не забыта отцом всех сирот.

9-е [июля].

Боже, что сделала я, чтобы подвергнуться такой унизительной сцене! Они не довольствуются тем, что видят меня грустной, несчастной: этим злым созданиям мало видеть меня в слезах; они не хотят, чтобы их (злое) дело осталось неполным; они хотели бы, чтобы я умерла — и бог мне свидетель, что я горячо этого желаю!

Мы все отправились в церковь. Обе они в особенности молились горячо и трогательно.

К концу службы тетке М[ари] стало жарко, и я отошла с нею к большим входным дверям. Г. Л[опухин], который обыкновенно стоит в этом месте, подошел к нам, и мы сказали друг другу два или три слова. Тетка взбесилась на это и сказала мне, чтобы я пошла отыскать на обычном месте Полину и указать ей место, занятое нами. Проникая ее тайное намерение, — именно лишить меня общества г. Л[опухина] — я возвратилась тотчас обратно и нарочно спросила этого последнего, когда приезжает Сашенька.

— Именно с тем, чтобы не слышать ваших разговоров, я тебя послала к моей сестре, — сказала тетка, — и ты должна была остаться там.

— А я предпочитаю это место, — возразила я.

Однако, я не разговаривала больше с г. Л[опухиным].

Но когда началась проповедь, мы обменялись несколькими фразами.

— По крайней мере, m-lle, — сказала тетка, — не доводите скандала до того, чтобы все взгляды в церкви обратились на вас; умерьте ваше кокетство и не старайтесь лишить бога сердец и мыслей молодых людей. Эта нелепая реплика меня возмутила, но я удовольствовалась тем, что бросила на нее презрительный взгляд и прекратила разговор.

Г. Л[опухин] помог сойти мне с лестницы, и как только мы очутились в экипаже, мне пришлось спасаться от града оскорблений; — одни лишь слезы меня облегчили немного. Но мое молчание возмутило теток еще более, они хотели бы, чтобы я им наговорила дерзостей, чтобы иметь хотя бы тень правоты в глазах других. Но в конце концов я сказала, что их возмутительные манеры доведут меня до крайности, и что хотя бы с целью доставить им неудовольствие, я сделаюсь кокеткой. Они начали подробно перечислять свои благодеяния, и я им призналась со всей откровенностью, какая есть в моей душе, что если бы выбор зависел от меня, я им предпочла бы смерть.

Они не удовольствовались тем, что ругали меня без свидетелей; за обедом, когда слуги были в сборе, они начали снова удивляться моей неблагодарности, повторять все мои дерзости, пересчитывать все свои благодеяния. — Моя жизнь, как бы ни была она жалка, не составляет еще для меня такого тягостного бремени, как их благодеяния. О, боже, сжалься надо мною; охрани меня и, главное, положи конец моим страданиям скорой смертью!

Вот экипаж Сашеньки, который проезжает близ моих окон. — Злые создания, вы не в состоянии уничтожить радость, которая наполняет мое сердце! Благодарю, создатель, за это утешение!

10-е [июля].

Сегодня утром я пошла просить позволения навестить Сашеньку, но если бы даже отказались предоставить его мне, я так же хорошо воспользовалась бы приездом моей прелестной подруги. Я провела с нею и ее кузеном целых три часа и возвратилась домой только к обеду. Мы встретились снова в 8 часов вечера у тетки Хитровой и, хотя теперь уже поздно, столько мыслей осаждают мою бедную голову, что нечего и думать заснуть.

Как только г. Л[опухин] вошел в гостиную, как поместился близ меня, — я завязала безразличный разговор, он прервал меня:

— Вы, — сказал он, — которой я знаю теперь сердце и чувства, можете ли вы занимать меня общими фразами? Позвольте мне говорить с вами о тетради, которую я прочел три раза.

— Мне это тем более досадно, так как мне представляется, что вы не верите в любовь и считаете истинные чувства сердца за капризы экзальтации.

— О, нет, теперь я верю в любовь, — ответил он, — и может быть вы причиной, что я переменил мнение в пользу женщин.

— Мне это тем более лестно.

— Разрешите ли вы мне несколько вопросов по поводу тетради?

— Да, лишь бы они не были нескромны и, вдобавок, длинны.

— Ну, так ответьте мне откровенно, любили ли, вы по истине только однажды? — «О конечно». — «И возможно ли, любивши однажды безумно — он воспользовался одним из моих выражений — полюбить в своей жизни другого?»

— Я думаю, что да. И, к несчастью, я в этом почти убеждена по опыту. В течение почти двух лет я любила и верила, что любима; я разуверилась, и все таки любила лишь с большой страстью; наконец, это несчастное чувство, будучи одиноким, перестало удовлетворять мое сердце и нечувствительно я становилась равнодушной. В настоящее время я уверена, что если бы я встретила кого-нибудь, кого бы мне было суждено любить, — я любила бы более спокойно, но и с большею нежностью.

— Еще один единственный и последний вопрос: намерены ли вы выйти замуж по любви.

— Я надеюсь найти человека, которого могла бы уважать и любить за его качества, и если он меня полюбит, сердце мое посвятит ему всецело, сколько сохранилось в нем огня, любви, страсти, преданности. Я так признательна тем, кто меня любит.

— Я также не хотел бы жениться на девушке, в которую я был бы лишь влюблен, — сказал он, — я желал бы знать ее мысли, ее ум, одним словом все — как я узнал вас — и чтобы она была любима моими родными, как вас любит моя кузина.