Сергей Орлов. Воспоминания современников. Неопубликованное - Сергей Владимирович Михалков
От детали — к образу. Этой формулой, на мой взгляд, можно было бы определить в целом поэтический почерк Сергея Орлова. И его признание «Я знаю лишь подробности одни» воспринимается как накопленные, правда в огромном количестве, крупицы жизненного опыта, как тот строительный поэтический материал, из которого он создавал свои произведения.
Главным лирическим героем Сергея Орлова был советский воин, показанный поэтом во всей простоте, тяжести и величии его повседневного ратного подвига. Таким мы видим его и в последних книгах поэта: «Мой лейтенант», в посмертном сборнике «Костры». Назвав книгу «Мой лейтенант», Орлов тем самым как бы намеренно отстранял себя — поэта — от того лейтенанта, которого так хорошо знал, судьбе, опыту, совести которого так доверял. Поэт будто пристально вглядывался в легендарные будни войны, вслушивался в такой знакомый голос лейтенанта. А тот будоражил память, воскрешал прошлое, рассказывал, как приказывал:
Люк открой и взгляни в эту башню,
Где пусто, черно…
Здесь погодки мои
За великую правду
В огне умирали!
Да, поистине, поэзия — это, прежде всего, биография чувств. Вот перевернула заключительную страницу последней книжки стихов Орлова «Костры», и в душе и перед глазами всплывают встречи, разговоры с поэтом, не только давние, но и те, что состоялись буквально чуть ли не накануне его смерти. Вздрагиваешь, натолкнувшись на иные строки, потому что вспоминаешь, как, при каких обстоятельствах и с какой интонацией, с каким выражением глаз рассказывал он о том, над чем думал, чем полнилась и болела его душа и что позднее отлилось вот в эти самые строки, которые теперь перед глазами.
Я помню его горестный пересказ того, что поведала ему его друг и соратница по войне и по перу Юлия Друнина. О лесном партизанском госпитале в Крыму, о том, как по доносу предателя он был обнаружен карателями и зверски вырезан гитлеровцами. Сергей рассказывал об этом так потрясенно, будто это злодейство совершилось только что и на его глазах! «Я обязательно напишу об этом, — говорил он. — Я уже попросил на это разрешение у Юли, ведь это она открыла этот факт, это ее тема!»
В книге «Костры» стихотворение об этом, с посвящением «Юлии Друниной», — одно из последних.
Тема смерти на войне — куда же от нее денешься? — проходит так или иначе через большинство стихотворений этого цикла. Но рядом с ней, господствуя над ней, светло звучит тема жизни. Уже в ранних военных стихах — как надежда, как вера в ее неистребимость, как образ будущего завоеванного мира на Земле:
Будут лить дожди косые,
Будут петь снега…
Будет жить твоя Россия
Всем назло врагам.
Вырастут на свете люди,
Что еще не родились,
Смерти никогда не будет —
Будет жизнь.
Родина и ее народ, его подвиг и бессмертие — непреходящие мотивы творчества Сергея Орлова. В этом отношении очень интересны и стихи поэта на исторические темы. Да и не только стихи, а и сам взгляд художника на нашу родную историю.
Как-то Сергей Орлов признался: «Во время войны наша история была той территорией, которую даже временно не удалось захватить врагу. И она питала нашу победу так же, как Урал или Сибирь». Сыновье, благодарное отношение к национальной истории, верное понимание хода ее развития и значения для будущего Родины стало прочным стержнем в стихах поэта на эту тему. Потому-то в них никогда ничего не было от спекуляции на вспыхнувшей было одно время «патриархальной» моде, его стихи никогда не носили товарного привкуса «на потребу дня». Вспомним хотя бы его «Монолог воина с поля Куликова»:
Их четырнадцать было, князей
белозерских,
Я — пятнадцатый с ними.
Вот стрелой пробитое сердце
И мое забытое имя.
И стою я в полку засадном,
Вольный воин, как терний, сильный.
Сотоварищи мои рядом,
Нету только еще России.
Нет России с песней державной
С моря синя до моря синя.
Ни тесовой, ни златоглавой
Нет еще на земле России.
Есть земель вековая обида,
Есть рабы, восставшие к мести:
Чем так жить — лучше быть убиту.
А для нас это дело чести…
Как орда Мамая качнется,
Как мы ляжем костьми на поле —
Так Россия с нас и начнется
И вовек не кончится боле.
Эта уверенность в бессмертности своей Родины, постижение сердцем ее истории, истоков народности ее древней культуры пронизывают многие произведения поэта.
Как-то Расул Гамзатов в одном из интервью говорил: «…я езжу за границу затем, чтобы лучше понять свою землю… Ведь увиденное дает мне повод для размышлений, сопоставлений, раздумий о судьбах моих соотечественников, нашей советской жизни». Не это ли самое случилось и с Орловым, когда в 1956 году ему довелось повидать Рим, Афины, Париж? Конечно, города эти поражали воображение, захватывали красотой своих архитектурных ансамблей, памятников. Но вот как сам поэт говорит о том, что он нашел и чего не встретил в этих удивительных краях:
И я ее искал, по свету ездил я
За тридевять земель, морей и рек.
Красоты видел, но самой поэзии
Так и не встретил, глупый человек…
И в землях тех она, видать, прописана.
Но надо с ними жить и бедовать,
Пот проливать под небом кипарисовым,
Чтоб запросто в лицо ее узнать.
Именно после этих путешествий и родились такие стихи Орлова, как «Сказы о Дионисии», «Старая фреска», «Акрополь», «Приглашение»…
Глубокой и светлой была любовь поэта к своей земле. В стихотворении «Родина» Сергей
