Вчера, позавчера… - Владимир Алексеевич Милашевский
— Нет, вы понимаете, какое счастье! Здесь, на этой знаменитой «Челябе» эшелоны стоят по двое, по трое суток, а мы уходим через два часа! И это все я устроил! Дюжина шампанского Редерер за ваш счет! Есть оно у буфетчика — припрятанное!.. Идите, выколачивайте его из этого сукина сына!.. Итак, едем, едем!.. Ур-ра!..
Я тогда же, помню, подумал: «Он счастлив, что на двое суток приблизил себя к смерти!»
Наступление на Восточную Пруссию кончилось трагично!
За столом у дяди я увидел молодого подпоручика, который уже был в боях! Приехал в Петроград по каким-то надобностям. Родственник моей молодой тетушки! Он говорил о войне весело, бодро, как говорят о футболе! «Наша команда возьмет! Вот увидите!» Может быть, он был просто рад побыть в Петрограде?
В квартире у Исакова большие перемены. Стиль вечеринок молодежи исчез и все стало походить на салон!
Оба брата Бруни стали зазывать к себе на вечер людей, по их мнению, интересных, или, вернее, «выдвигающихся».
Петр Львов, пробыв в Хабаровске зиму в должности учителя рисования, удрал оттуда и вернулся в Петроград! Он привез массу этюдов хабаровских домишек, и зимних, и летних! Один другого скучнее и унылее по какой-то «отчетности» и форм и красок! Цвет надоедлив и скрипел, как нож по стеклу. Виды крыш Хабаровска зудели и сипели!
Двадцать или тридцать этюдов были развешены по всем стенам в двух комнатах! Входящим предоставлялось право рассматривать их. Все глядели… и молчали. Я не могу поверить, чтобы они могли кому-то нравиться!
Но Левушка был влюблен какой-то детской или юношеской любовью в этого «регистратора»! Но увлечение Львовым — это еще не психическая катастрофа! Скверный цвет, скверный вкус наставника! От этого даровитый ученик быстро освобождается!
Меня всегда удивляло, почему Лева не влюбится в Митурича, ведь там есть во что «влюбиться»! В его «изюминку», или, вернее, в «перец»! Вероятно, скучный цвет холстов его останавливал! «Фуза» — на жаргоне живописцев!
Цвет Львова был просто скучно фотографичен и дребезжаще-надоедлив.
Появились новые люди в салоне. Он скорее стал именно салоном, а не кружком молодежи. От посетителей «салона» не требуется единомыслия, каждый сам себе на уме! Митуричу нравились виньетки Митрохина? Кто же мог в это поверить?
Дмитрий Митрохин и Тырса, их не было в прошлом году. Дмитрий Митрохин был крайне вежлив, предупредителен, тихий голос его как бы был создан для доверительной беседы! Да и говорил он всегда не возвышая голоса. Он охотно всегда соглашался с собеседником. Сверхпетербургская выдрессированность в смысле умения не выставлять себя в первый ряд! Не верилось даже, что он — казачьего происхождения, так все у него было не «по-казачьему»! Неужели его предки рубили головы туркам?!
Высокий узкокостный блондин с головой какого-то «не грозного», а скорее ласкового зверька, с острыми зрачками неопределенного цвета серых глаз! Прибавить сюда еще пенсне — и тип аккуратного, исполнительного чиновника из N-ского департамента будет нарисован!
Это — внешность. Но во внутреннем его «я» было много парадоксов! Он любил бурное, «аховое» искусство на пределе дерзаний! Будучи сам в искусстве «сладко-салонным», он любил все, что идет наперекор всему «салонному» или общепринятому!
Он был другом в Москве Гончаровой и Ларионова! Самые грубейшие, самые бестолковые полотна (гигантские, конечно) вызывали его восторг! Возможно, тут сыграло роль еще и личное преклонение «тихого» темперамента перед этими «дерзателями и буянами»!
Эх! Если бы этим дерзателям прибавить вкус, чутье пластики, воспитанной на мировом искусстве!.. Но, увы, этого ничего не было. Чудеса бывают, но очень, очень редко. Каких-то «дрожжей» этим «москвичам» не хватало, чтобы тесто «взошло»!
Было чудо — Шаляпин, но не было чуда — Ларионов!
Как бы нам всем было нужно, необходимо, чтобы из Ларионова вылупился Марке, Отон Фриез, Вламинк, я уж не говорю о Боннаре, но хотя бы что-то «трезво-французское»!.. Но этого не происходило. Успех «балагана», спектакль «Лучистая колбаса», «Ослиный хвост» — отравили его. Он потерял вкус к работе, к живописи!
А, кстати, и выдумать название не сумели. Шутку содрали с итальянских художников. Журнал «Кривое зеркало» за 1910 год воспроизводил фото, как осел пишет картину.
Да! Увы! Нельзя во вторник вечером быть варваром, а в среду проснуться культурнейшим художником. Варварство долго держится в крови.
Но я отвлекся. Вкус к достижениям в борьбе с трудностями! Зачем?.. Когда «имя» достигалось «балаганом»! Московские «любители живописи» оказались простофилями.
Как-то Митрохин отвел меня в сторону и тихим голосом сказал:
— Сейчас у Вольфа продается альбом рисунков Андре Рувера — замечательные рисунки, не пропустите!
Я кинулся их купить! Полная противоположность всей русской графике, включая и Митрохина! Рисунки сделаны, как помелом, мокрой кистью, опущенной в банку с тушью. Никаких анатомий. Все за пределами «сдачи экзаменов» у профессоров Васильевского острова! Но они полны выразительности! В этом их право на жизнь! Есть обаяние этой самой «начертательности», древней сущности искусства. Правда, женщины не скажут спасибо за изображение их в таком виде, но я скажу: «Спасибо! Дмитрию Исидоровичу! Он познакомил меня с этим художником».
— Все роды искусства хороши, кроме скучного! — сказал Вольтер.
А как иногда скучны эти наши «дерзатели»!
Митрохин жил в комфортабельном
