Людмила Лопато - Царица парижских кабаре

Петросяны тем временем продолжали показывать мне разные рестораны, которые нам не подходили. В один прекрасный день пришел завтракать мой адвокат, мсье де Мулен (весьма опытный юрист, адвокат компании по производству самолетов «Конкорд») и сообщил: «Петросян подал на вас в суд. Думаю, это нехорошо».

Я-то полагала, что ситуация разрешится по-дружески. Моя ошибка была в том, что я вовремя не реагировала на советы адвокатов. Дела с Петросяном кончились и в самом деле нехорошо, плохо, просто отвратительно, о справедливости не стоит и говорить. Мы были обобраны! Это стоило здоровья Джонни. У мсье Тома, хозяина нашей залы, после этого шесть месяцев длились сердечные припадки. Заболела и я: надолго впала в депрессию.

По решению суда Петросяны забрали у меня большую часть моей коллекции картин и другого ценного имущества. Картины эти выставлены теперь в зале их ресторана в Париже.

Была бы я менее настырной, согласилась бы отдать им ту сумму денег, которую они уже вложили в наш общий проект, – я бы спасла и картины, и все ценности.

Княгиня Наталия Петровна Голицына – урожденная графиня Чернышева (1741–1837), фрейлина «при пяти императорах», по легенде прототип пушкинской старухи графини из «Пиковой дамы».

Патрис Александрович Голицын (р. 1939) – бизнесмен, внук предводителя харьковского Дворянского собрания.

Князь Юрий — Трубецкой Юрий Николаевич (р. 1905), бизнесмен. Служил в армии США в 1941–1945 гг. Друг князя Ф. Юсупова. Живет во Флориде.

Палаццо Веккьо (Старый дворец) — здание флорентийской Синьории, один из красивейших памятников города. Строительство было начато в конце XIII в., завершено в конце XVI в. Палаццо Веккьо украшен фресками Доменико Гирландайо и Дж. Вазари, статуями Донателло, Верроккьо, Микеланджело и множеством других произведений художников флорентийского Ренессанса.

Канун Иоанновой ночи — ночь на 23 июня (в католической традиции), на 7 июля (в православном календаре), праздник Рождества Иоанна Крестителя, Иоаннова ночь, Купальская ночь, канун летнего солнцеворота. Сопряжена с множеством поверий, легенд, обычаев у всех христианских народов Европы. Так, обычай жечь костры «на Купалу» распространен от Уральских до Пиренейских гор: в средневековой Франции первый костер в Иоаннову ночь зажигал король. Поверье о том, что в Иоаннову ночь появляются светлячки, было распространено и в России.

Глава двадцать девятая

Цветы на террасе. Тишина. Зеркало

Мы решили переехать в Канны, которые хорошо знали и любили. В поезде Джонни сказал: «Если ты меня любишь – никогда больше не говори об этой грязной истории». И действительно, я с ним больше не заговаривала на эту тему.

Мой сын Делано подыскал нам в Каннах очень милую квартиру с большой террасой, где было много цветов и зелени. Жизнь, и в первую очередь ее темп, конечно, переменились. Но к нам на Лазурный берег стали часто приезжать наши друзья, и все потихоньку, постепенно приходило в норму. Я делала все, чтобы окреп после болезни Джонни. Мы старались как можно лучше развлечь друг друга – и не думать ни о чем.

В Каннах и на Лазурном берегу живут многие мои родственники. Я часто езжу на обеды с моей приятельницей Лидией Варсано. Графиня д’Альфельд, моя давняя подруга Лилиан, подарила нам тропическое дерево. Оно и сегодня цветет на нашей террасе.

Подружились мы и с соседями, владельцами огромной виллы «Полония» (когда-то ее выстроил русский князь, женатый на польской даме). После смерти Джонни эта семья стала смотреть за мной, как за родной сестрой, за что я им бесконечно благодарна. Они – добрые, умные и оригинальные люди, а Даниэль к тому же чудесная хозяйка, все умеет.

Французы, надо сказать, довольно безразлично относятся к другим, совершенно не интересуются незнакомцами и живут лишь для себя. Но если вдруг полюбят кого-то – становятся лучшими друзьями, каких только можно найти. Мои друзья, найденные уже здесь, в Каннах, очень милы и добры ко мне, как, например, мой любимый доктор, знаменитый кардиолог Жианнети, доктор Эстачи, «доктор века» как любят говорить во Франции (он считается лучшим офтальмологом в Каннах) и семья Маньян – Ольга (урожденная Пуришкевич) и Иван Петрович.

Мой сын Делано и Винфред, моя невестка, очень дружно живут в Нью-Йорке, в районе, известном под названием Аппер-Ист-Сайд. Это престижный район, застроенный в период «между двумя войнами». Их дом своей архитектурой напоминает венецианское палаццо, а квартира оформлена в любимом стиле Делано и Винфред – так называемом провансальском. В нем смешаны французская мебель XVIII века и ткани солнечных расцветок.

В течение двадцати лет Делано владел фабрикой по производству упаковок для парфюмерии: эти изящные коробочки мой сын и невестка не только продавали, но и сами разрабатывали их эскизы.

Делано и Винфред – любители живописи. У них есть большое полотно Бориса Григорьева (когда-то купленное Никитой в Берлине, в мастерской самого художника и даже репродуцированное в знаменитом русском берлинском журнале «Жар-Птица»), эскизы Александра Бенуа, работы Кислинга и Шагала. В наследство от своего отца Деланушка получил комплекты журналов «Старые годы», «Столица и усадьба» и русские эмигрантские издания с автографами авторов.

Теперь это настоящие фамильные сокровища!

Я часто на праздники летаю к сыну в Нью-Йорк. И всегда это для нас обоих большое счастье.

У меня чудные внуки: Питер – известный адвокат, он женат на красавице Карле, родом из Колумбии. А моя внучка Лиза работает в Голливуде. Она очень красива и талантлива.

В Каннах и в Ницце проходят теперь фестивали русского искусства. Если я могу чем-нибудь помочь, то всегда стараюсь. В прошлом году приезжал ансамбль Моисеева, в этом – Никита Михалков (встреча была радостной, так как он часто приходил ко мне в Париже). Приезжают и совсем молодые артисты.

Люблю сидеть вечером на зеленой террасе, среди цветов, когда на небе стоит луна. Люблю играть на рояле. Люблю петь. Не устаю смеяться.

Я никогда не утрачивала вкуса к жизни. И чувства радости бытия.

В моей гостиной в Каннах висит большое старинное испанское зеркало XVIII века. Оно заключено в золотую раму с рокайльными завитками. Мы купили его с мужем на распродаже графского имущества в Марбейе. С тех пор оно мой верный друг.

Я гляжусь в помутневшее от времени стекло – и оно мне дарит волшебные воспоминания, радость и покой.