Людмила Лопато - Царица парижских кабаре

В 1980-х годах в Грассе производились и духи «Людмила».

В продажу, впрочем, они не поступали. Патент на этот запах принадлежит моей семье. Мой сын Делано разработал для них нарядную упаковку в стиле мастерской росписи на сюжет «Руслана и Людмилы».

Когда рухнула Берлинская стена, Мстислав Леопольдович Ростропович пришел к нам с друзьями, чтоб отпраздновать это фантастическое событие. Воскликнул еще с порога: «Пожалуйста, Людмила, предложите всему залу шампанское!» Он выпил за здоровье всех, был хозяином вечера, заставил меня спеть «Я вас любил», сказал «Какая талантливая!» – и поцеловал прямо в губы.

Праздник удался на славу: когда пришел счет – они «прочитали… и прослезились».

Вечер был, конечно, особенным, историческим.

Но в то же время – очень в духе «Русского павильона».

Наталия Рен – урожденная Костко-Непржецкая (?–1989), солистка Русской частной оперы на Елисейских полях.

Барышников – Барышников Михаил Николаевич (р. 1948), артист балета, балетмейстер. Солист Кировского театра (1967–1974), с 1974 г. – в США. С 1982 г. – художественный руководитель Американского театра балета.

Шарль Трене (1913–2001) – автор и исполнитель песен, кинематографист.

Иван Ребров — настоящее имя Ханс Риббер (р. 1935), из семьи русских эмигрантов, в детстве пел в хоре фальцетом. Фаворит королевских домов, гастролировал по всему миру, в 1985 г. продал за год 20 млн дисков со своими песнями. Живет в Греции.

Хулио Иглесиас (р. 1943) — испанский певец.

Владимир Ашкенази – Ашкенази Владимир Давидович (р. 1937), пианист, дирижер. Эмигрировал из СССР в 1963 г. С 1987 г. руководит Королевским филармоническим оркестром в Лондоне.

Ив Монтан — настоящее имя Иво Ливи (1921–1991), французский певец, композитор, киноактер.

Глава двадцать восьмая

Именины принцессы Монако. Потомки «Пиковой дамы». Не открывшийся «Русский павильон» в Монте-Карло и… закрывшийся в Париже

Однажды собралось как-то особенно много знатных людей: португальская маркиза де Кастежа, португальская виконтесса Анна Лиотти, жена президента Индонезии Деви Сукарно, много других знаменитостей, хорошо известных в Париже.

В конце зала большой стол занимал князь Голицын со спутниками. Напротив – стол принцессы Монако Каролин, с ней пришли ее сестра Стефани, свита, Карл Лагерфельд и еще несколько известных людей. Все они были приглашены одним из парижских антикваров, который давал обед в честь принцессы, – был день ее ангела.

Стол засыпан подарками – ожерельями, браслетами, шарфами – и цветами. «Дом Периньон» шипел в хрустальных бокалах, икра искрилась, настроение у всех было прекрасное. Бал начался, играл скрипач, потом на нашей небольшой эстраде пели под гитару (у меня тогда выступал бывший московский актер Алеша Булатов). Так длилось до половины двенадцатого. После этого, как всегда, было объявлено: «А теперь… Людмила!»

Я начала петь. Обыкновенно в зале в эту минуту наступала тишина. Но принцесса Каролин и Лагерфельд продолжали разговаривать.

Послышалось строгое: «Шшш…» – князь Голицын призывал гостей к молчанию.

Но – Каролин продолжала говорить с Лагерфельдом.

И тогда князь громко сказал: «В России все молчат, когда поют известные певицы!»

Тут на минуту действительно онемели все. Включая меня.

Сказать, что возникла общая неловкость, – это ничего не сказать.

Я, чтоб изменить атмосферу в зале, отошла от рояля, спустилась к гостям и стала петь: «Не слышны в саду даже шорохи…» – то, что знали и любили все. «Пойте с нами, принцесса… как всегда!» – сказала я Каролин. Она холодно ответила: «Мне приказали молчать». Я засмеялась: «Ну нет… поем!»

Когда я окончила номер, антиквар с бешенством в голосе приказал: «Счет! Вы испортили именины принцессы и мой праздник! Я это припомню! Счет!»

Я была в ужасе. Когда они уходили, я сказала: «Принцесса, ведь это князь Голицын, его матушка с вами хорошо знакома». Каролин ответила: «В таком случае надо было представиться».

Больше Каролин у нас не бывала.

И дело пострадало: мы с Джонни собирались, именно по желанию принцессы, вскоре открыть еще один «Русский павильон» в Монте-Карло. Хотели сами переехать из Парижа туда, на Лазурный берег. Уже мечтали о мягком климате Средиземноморья.

Рыцарский поступок князя Голицына свел на нет наши планы.

Конечно, Патрику Голицыну было от кого унаследовать несгибаемый дух. Тут нельзя не вспомнить историю его бабушки Ольги. Она была необыкновенная дама!

Ольга в России, еще до революции, вышла замуж за американца, представителя фабрики швейных машин «Зингер» в Москве. Однажды на каком-то московском балу она встретила очаровательного француза и, танцуя с ним, сказала: «Когда я приеду в Париж – я вам позвоню».

Прошло несколько лет. Началась революция. Ольга испытала все ее ужасы, потеряла мужа. Одна, с маленькой дочерью, без капиталов, решила бежать куда глаза глядят. Была в Японии, в разных других странах – и наконец оказалась в Париже. Будучи очень умной женщиной, она сохранила номер телефона милого француза, который так хорошо танцевал вальс.

Позвонила ему: «Помните Москву и меня?» – «Конечно». Ольга сказала: «Я хочу встретиться с вами по очень важному для меня делу. Я хочу продать мое жемчужное колье. У меня совсем нет денег, а мой муж умер».

Мсье Лигони, владелец крупнейших магазинов в Париже, купил у нее колье и, прощаясь, спросил: «Не хотите ли позавтракать со мной через несколько дней?»

Они встретились в ресторане. Выбрали рыбу и белое вино.

Разделав рыбу, Ольга замерла от восторга: внутри лежали ее жемчуга.

Мсье Лигони не мог получить развод, так как вел дело вместе со своей женой. Поэтому Ольга в Париже, еще до войны, вышла замуж за князя Бориса Голицына. После смерти мадам Лигони, через полвека после завтрака в Париже и еще больше – после тура вальса в Москве, Ольга, также овдовевшая, и ее «милый француз»… обвенчались!

И впереди у них еще были долгие счастливые годы! Я нередко видела эту пару в «Русском павильоне»: Голицыны-Лигони праздновали у меня все семейные торжества. Мсье Лигони, как правило, говорил: «Какой невкусный борщ! Дайте-ка еще тарелку!»

Свой последний прием на сто человек Ольга Голицына-Лигони устроила не так давно, в свой 103-й день рождения. Мэр Версаля вручил ей золотую памятную медаль.

Она была в этот день в белом платье – стройная, прямая, красивая. И в полном рассудке, в здравом уме: узнала каждого из гостей и каждому сказала какую-то любезность!

Почему-то хочется упомянуть еще вот о чем: Борис Голицын, муж Ольги, насколько я слышала, происходил из той же ветви рода, что и знаменитая княгиня Наталия Петровна Голицына, прототип Пиковой дамы…