Борис Тененбаум - Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

Главнокомандующий федеральной армией, Генри Хэллек, « выразил свои сомнения …». Но поскольку сам он никаких альтернативных планов не предлагал, Линкольн его сомнения проигнорировал. Хэллек в прошлом был преподавателем в Вест-Пойнте и считался видным военным теоретиком – это президент знал очень хорошо. В попытках самостоятельно разобраться в военных вопросах он трудами Хэллека как раз и пользовался. Но к концу 1862 года Линкольн уже знал, что Хэллек еще и осторожный бюрократ, который не любит брать на себя ответственность и который охотно критикует вообще все, что попадает к нему на отзыв. В случае успеха он всегда может сказать, что проявил разумную осторожность. А в случае провала он опять-таки укажет, что « он предупреждал …». И Линкольн взял ответственность на себя.

План Бернсайда был одобрен.

II

С совершенно такой же регулярностью, с которой федеральные армии с севера шли в наступление на Виргинию, генерал Роберт Ли их громил. Это случалось совершенно вне зависимости от того, шли ли они в обход, под командованием Джорджа Макклеллана, или шли прямо от Вашингтона на Ричмонд, под командованием Джонa Поупа – и Эмброузу Бернсайду повезло в этом смысле ничуть не больше.

Его план предполагал наступление огромной Армии Потомака с отрывом от ее уязвимой линии снабжения – единственной железной дороги, ведущей с севера в Виргинию. Вдоль этой трассы шло предыдущее наступление северян под командованием генерала Поупа. Ли разбил его, в немалой степени за счет быстрого флангового обхода, сделанного «пешей кавалерией» Томаса Джексона. Джексон – «Каменная Стена» как раз по этой дороге и ударил.

Угроза потери связи с питающим его армию тылом заставила Поупа буквально бежать, и повторять этот печальный опыт новый командующий Армией Потомака не хотел. Вместо этого он собирался форсировать реку Раппаханок, атаковать стоящий на пути к Ричмонду город Фредериксбург и тем отрезать армию Ли от Ричмонда и разгромить ее в сражении.

Что касается снабжения, то в этом смысле Бернсайд полагался на флот, Раппаханок судоходeн, и баржи с продовольствием и боеприпасами поступали бы к Армии Потомака водой. Tребовалось немало – одного только фуража для лошадей потреблялось 800 тонн ежедневно.

14 ноября Бернсайд получил согласие президента и сразу же выступил в поход. Теперь все зависело от быстроты, и поначалу дело пошло хорошо – 17 ноября его армия достигла Фалмута на восточном берегу Раппаханока. Но тут произошла задержка – понтоны, необходимые для наведения мостов, застряли в пути, и дело было даже не в трудностях, связанных с их движением, а в полной бюрократической нерaзберихе. Штаб Армии Потомака не справился с планированием операции, приказы запоздали, понтонеры добрую неделю маялись от безделья, корпусной командир, подошедший к месту предполагаемой переправы, не знал что делать, – и золотой шанс был упущен.

Генерал Ли, собственно, упустил выдвижение армии Бернсайда – еще 17 ноября он не знал о ее появлении у Раппаханока. Но кавалерия южан была все еще лучше северной и очень скоро обнаружила расположение войск Бернсайда. К Фредериксбургу срочно направили корпус южан под командой генерала Лонгстрита. Он прибыл на место 21 ноября. Бернсайд, однако, не отказался от атаки. План его зависел от внезапности, и было понятно, что он уже провалился – но, тем не менее, он все-таки приказал идти в атаку.

Ли уступал противнику по численности очень основательно – у него было 75 тысяч человек против примерно 120 тысяч у Бернсайда. Тот, правда, ввел в бой не все, что у него было, но федеральная армия имела большой перевес в артиллерии, – это было принято во внимание. Генерал Ли отвел свои войска чуть дальше от реки и расположил на высотах так, чтобы они не представляли собой хорошей цели. Его главной заботой было не допустить, чтобы его обошли, что же до непосредственной обороны у Фредериксбурга, то ее он поручил генералу Лонгстриту. И тот заверил командующего, что на данном участке все будет в порядке: «… если вы соберете на этом поле всех федеральных солдат, которые находятся сейчас по ту сторону Потомака, и направите их на мою линию, обеспечив меня при этом достаточным количеством боеприпасов, я перебью их всех прежде, чем они смогут до меня добраться …»

Он оправдал свои слова. Правда, когда федеральные войска пошли на него в атаку, он не сумел перебить их всех – и не потому, что у него не хватило боеприпасов. Просто пыл атакующих позицию иссяк быстрее, чем патроны у ее защитников.

III

Атака федеральных войск против позиций южан разбилась как об стену, потери составили больше 13 тысяч человек при совершенно нулевом результате. Более того, было понятно, что надо отходить, и как можно скорее. Поход северян был задержан тем, что армия двигалась в стороне от дорог, через размокшие от дождей поля; пушки и понтоны приходилось тащить тройными упряжками лошадей, и даже такой экстраординарный способ давал мизерные результаты. Если Армия Потомака теперь, после поражения, оторвавшись от своих баз снабжения, еще и застрянет у Фредериксбурга, ее будет ждать уничтожение.

Генерал Бернсайд, правда, собирался попробовать еще раз. Теперь он думал идти на штурм лично, чтобы «… или очистить свою репутацию, или снискать славную смерть …» – но его отговорили. Командиры корпусов со всей возможной вежливостью довели до сведения своего командующего, что атака в лоб на укрепленные позиции южан военного смысла не имеет, а если он собрался совершить самоубийство, то нет никакой необходимости прихватывать с собой на тот свет еще несколько тысяч человек.

Отступление началось 15 декабря, и настроение в армии было очень нерадостным. Заваленное трупами пространство перед так называемыми «высотами Мари»[1] долго снилось тем, кто его видел. Бесчисленные изувеченные тела, раздутые вдвое против нормальных размеров, лопнувшие и почерневшие, наводили на определенные мысли, – и когда один из рядовых Армии Потомака писал домой, что « вся Виргиния не стоит такой цены …», он был не одинок.

Газетчики, понятное дело, были более красноречивы. В «Харперс Уикли», органе, обычно твердо стоявшем на стороне администрации Линкольна, появилась статья, в которой говорилось: « люди молча и стоически переносили все – и идиотизм, и предательство, и некомпетентность, и страдания, и потери, – но они не должны и впредь переносить такие бессмысленные бойни, которая случилась у Фредериксбурга …»

Линкольн стал мишенью – в поражении винили его. Он сказал тогда одному из своих друзей, что если и есть место похуже, чем ад, то он как раз в нем и находится. Слухи по Вашингтону ходили самые дикие – утверждалось, например, что Линкольн вскоре отречется от своих президентских полномочий и передаст их своему вице-президенту, Ганнибалу Хэмлину. Высказывалась идея об учреждении чрезвычайного военного правительства – его должен был возглавить генерал Джордж Макклеллан, « чья честь не запятнана кровопролитием …». Говорилось и о том, что « крайние республиканцы, которые и толкают президента на авантюры, готовят заговор …».